Гипербореи – народ, согласно греческой мифологии, обитающий в северной стране Гиперборее.
Колхида – древнее грузинское государство, царство и регион в западной Грузии.
Она качает головой.
– Не хочу. Без тебя моя жизнь станет пустой и пресной.
– Ты не понимаешь, – восклицает он, и в голосе его звучат нотки безнадёжности, – если останешься здесь, то лишишься самой жизни!
В ней вспыхивает надежда.
– Уедем вдвоём: только ты и я? Я стану твоей женой, кем бы ты ни был. Я люблю тебя.
– Нет, – сурово возражает Анаклетос, и лицо его темнеет, – я не могу жениться на тебе и любить тоже не могу.
Девушка растерянно смотрит на него.
– Но тогда зачем же ты рядом?
– Я покажу тебе, – отвечает он, кладя руку ей на голову.
Откровение Аурании настолько ужасно, что она теряет сознание и… просыпается.
– Анжела, Анжи, да что с тобой такое? Очнись же!
Грейс пыталась привести подругу в чувство, тряся её и хлеща по щекам. Маленькая двадцатичетырёхлетняя толстушка, снимающая квартиру на Харфилд-роуд вместе с мисс Брайт, выглядела напуганной.
– Слава богу! – вырвалось у неё, когда девушка открыла глаза.
– Что случилось? – спросила та слабым голосом.
– Тебя привезли на машине скорой помощи в бессознательном состоянии. Сначала ты произносила какие-то непонятные слова, кричала и металась, а потом обмякла. Я подумала, что ты умираешь.
Анжела похлопала приятельницу по руке.
– Даже не собиралась. А что я говорила?
– Ну, я и не выговорю… имена какие-то. Ана… анна…
– Анаклетос?
– Точно. И ещё несколько раз повторила: «зевгари». Что это значит?
– Н-не знаю, – нерешительно отозвалась девушка. – Мало ли что привидится в бреду.
Поразмыслив, она спустила ноги с кровати и нетвёрдым шагом направилась к компьютеру.
– Ты зачем встала? – возмутилась Грейс. – Тебе отдых нужен.
– Не беспокойся, – улыбнулась подруга, – дальше интернета я не уйду.
Введя в поисковике нужное слово, через минуту она уже знала его значение: «зевгари – пара». И задумалась. Вокруг неё творилось странное: сначала эти видения – то ли сон, то ли явь, потом встреча в автобусе и, наконец, чудесное исцеление пациента, если, конечно, это ей не померещилось. И ещё «зевгари» в устах хирурга. Произнёс ли эти несколько слогов неузнаваемый под маской врач в операционной, или они, навеянные грёзами, послышались ей? Ответить на этот вопрос казалось невозможным.