Меня спас отец. Я понял это, когда выбрался из-под его трупа. Не замечая собственной боли, я долго рыдал над изломанным телом, в котором с трудом можно было узнать гордого, непреклонного двадцать шестого благородного дора династии Мерингов. А потом я пополз. Каждое движение вызывало сноп искрящейся, убийственной боли, которую я почти не ощущал и был рад ей, как искуплению за то, что все еще жив. Я полз, почти ничего не соображая, меня вел маяк, тот самый маяк, который отец чуть ли не силой заставил вчера навести на укрытие. Я проваливался в грязь, полз по слякоти и лужам, поливаемый и скрываемый ледяным дождем. Отчаянно толкался ногами, рукой цеплялся за все, что попадется – трупы, доски, пучки травы, комья земли.
Это длилось бесконечно. Я терял сознание, приходил в себя и двигался дальше. А потом провалился между корней старой покореженной временем ели, машинально закрыл пассом вход и погрузился в спасительную темноту.»
***
- Доброе утро, Монрет – поприветствовал Шерит.
Невысокий седой человек в темно-сером камзоле порывисто поднялся со своего стула и низко поклонился:
- Рад приветствовать Ваше Высочество.
Несмотря на дружеские и весьма взаимовыгодные отношения с младшим сыном короля Морирата Грегора VI, главный секретарь мудро предпочитал придерживаться в общении строго официального тона.
Шерит прошел мимо ряда мягких кресел для посетителей, расположенных вдоль стены, и уселся на край огромного стола Монрета. Он взял из вазочки орешек и ловко отправил его в рот. Секретарь невозмутимо продолжил перебирать бумаги.
- Скучновато у тебя сегодня.
- Основной поток посетителей приходится на первую половину дня, сир, - бесстрастно ответил Монрет.
- Угу.
Шерит с тоской оглядел приемную отца. Все здесь ему было знакомо с детства. Стены, обитые резными ореховыми панелями, зеленые бархатные кресла, высокий потолок, расписанный фресками трехсотлетней давности, многоярусные светильники и массивные бронзовые канделябры. Взгляд принца задержался на двустворчатой двери, ведущей в кабинет. На гладкой поверхности каждой створки был вырезан пышный герб Тростейнов – щит с магическим шаром и королевским скипетром в окружении единорогов, оливковых ветвей и короны. Во всем дворце это была, пожалуй, единственная дверь, возле которой не дежурил паж.