Владимир тоже об этом подумал.
– Сердце-то не беспокоит? – поинтересовался он.
– Бывает. Но за всё время – ни одного серьёзного случая.
– Тебе очень повезло. Ты эту жабу в себе почти два года носил, чуть ли не предельный срок. Всё могло бы кончиться гораздо хуже. Ладно, я исчезаю, дня через три жди гостя.
Фёдоров ушёл в марево, а Виттельсбах переместился домой.
Теодориха не было. Конрад посмотрел на часы. Нет, всё нормально, половина девятого вечера. Мальчик редко задерживался дольше десяти, и времени оставалось достаточно. Чародей взял книгу и зачитался.
Когда он в следующий раз поднял глаза, то вскочил, как ужаленный. Одиннадцать! Мучительное беспокойство охватило мага. С каждой проходящей минутой тревога нарастала, пока, наконец, не превратилась в панику. Двенадцать! Половина первого!
До этого Конрад не пользовался зовом, чтобы разыскать сына. Он считал, что не имеет права вмешиваться в его личную жизнь. Но сейчас не выдержал и послал «вокаре». Прошло ещё десять минут, мальчик не появлялся. Пытаясь собраться и спокойно обдумать последующие действия, чародей сел в кресло, обхватив голову руками, но успокоиться не мог. Его трясло, а в голове мелькали картины одна страшнее другой. И тут прозвучало тихое:
– Папа…
Виттельсбах резко повернулся на голос, а Теодорих бросился к нему и, обнимая дрожащего отца, гладил его по лицу, повторяя:
– Прости, папа, прости! Я совсем забыл о времени. Этого больше не повторится. Пожалуйста, не нервничай!
Конрад крепко прижимал ребёнка к себе, словно опасаясь, что тот снова исчезнет.
– Как ты меня напугал, сынок! – наконец, смог вымолвить он. – Я боялся, что с тобой случилась беда.
– Почему ты не позвал меня раньше? – попенял мальчик.
– Я не хочу вмешиваться в твои дела, Тео.
– Ты имеешь на это полное право, – ответил тот, притягивая к себе тяжёлую руку отца. – Я обязан тебе жизнью, я – твоё творение, и собираюсь строить своё будущее вокруг тебя. Поэтому ты должен всё обо мне знать.
Они долго сидели в молчании, наслаждаясь обществом друг друга, пока не заснули прямо в кресле.
Пробудился Конрад от физического дискомфорта, тело затекло в неудобной позе. Теодорих, разметавшись у него на коленях, улыбался во сне. Маг тоже усмехнулся, восстановил кровообращение в руках и ногах, чтобы не уронить мальчика и, отнеся того в кровать, сел рядом.