Маг так баловал сына, что, находись на его месте кто-нибудь другой, он не преминул бы сесть отцу на шею. Но не таков был Теодорих, хорошо помнивший годы одиночества рядом с мрачным умирающим опекуном. И каждая весёлая улыбка Конрада делала подростка безмерно счастливым.
Последнее время мальчика тревожили только последствия проклятия, и он с беспокойством смотрел на лёгкую синеву вокруг губ отца, сигнализирующую о неполадках с сердцем. Совсем излечиться Виттельсбах не мог. Повреждения, нанесённые «инквиетумом», с годами не исчезали, но, благодаря железному когда-то здоровью, оказались не настолько сильны, чтобы вызывать серьёзные приступы.
Конрад старался не вспоминать о страшном для них обоих периоде жизни. И никогда, ни на одном этапе своего существования, он не чувствовал себя таким счастливым и свободным, как сейчас. Камень, носимый чародеем, уверенным в своей судьбе тёмного, благодаря разъяснениям иллюминаса, упал с его плеч, Тео тоже миновала чаша сия. И сейчас оба волшебника – зрелый и юный наслаждались покоем и тихой жизнью без войны, не зная, что готовит им будущее.
Глава 2
С момента описанных событий миновало немногим более полугода, наступил апрель. В замке Либенштайн собрались члены «Филии луцис» из Германии и нескольких других стран. Иллюминас намеревался сообщить нечто важное, тревога звучала в его «вокаре». Конрада зов нашёл в Ватикане, и чародей немедленно субвертировал на родину.
Лёвенштайн выглядел обеспокоенным, но начал с мелких дел и поручений, не имеющих большой срочности, а лишь рекомендуемых к исполнению. А потом перешёл к миссии, порученной им Виттельсбаху.
Уже некоторое время после смерти Майделя ждали появления нового дукса, хотя слухи, наполняющие волшебный мир, давали надежду, что на стороне тёмных пока нет колдуна, способного возглавить слуг ночи. Но поступали и иные сведения, которые иллюминас считал нужным всякий раз проверять.
– Из своих источников я узнал, что в Италии поднимает голову «Серви ноктис», – сказал он. – Там объявился новый вожак, о котором мы пока ничего не знаем. Конрад побывал в Риме. У тебя найдётся, что рассказать, сынок?
Маг тряхнул головой.
– Ложная тревога, Рудольф. Есть там один, называющий себя Джузеппе Гарибальди, к которому прислушиваются итальянские сервиноктисы. Слабенькая копия Морсатра с такой же любовью к внешним эффектам, можно судить по имени, но силы никакой, с ним справится даже хорошо обученный ребёнок. Единственное, что равняет его с Майделем – дар стратега. Когда появится настоящий дукс, он наверняка использует этот талант.