- Как всегда, всё в порядке, – услышала я в спину негодующее ворчание декуриона. - И распорядись, советник, чтобы этот гребанный склеп привели в приемлемый для проживания вид.
Далее последовал звук разбиваемых о стены предметов, судя по всему, очередная погибшая ваза, но в эту минуту даже безумно дорогая посуда, выполненная на заказ у византийских мастеров, меня не волновала - моими мыслями завладела тень из далёкого прошлого.
Как в тумане я спускалась в зал, когда звуки веселой песни менестрелей под аккомпанемент костяной флейты, лиры и бойрана, сопровождаемые хохотом мужчин и заливистым смехом женщин, на некоторое время вернули меня в мир смертных к своим обязанностям. Похоже, пиршество было в самом разгаре: чаши с яствами наполовину пусты, новые графины с вином приносили явно уже не в первый раз. Кто-то из парней, не рассчитав свои силы, уснул прямо под столом, дополняя незатейливую песню собственным “музыкальным” храпом. Измотанные в долгой дороге воины шутили и заигрывали с молодыми девушками, не забывая при этом наполнять свои кубки.
- Тасгайл, - позвала я, и расторопный распорядитель моментально материализовался у меня за спиной.
- Да, госпожа?
- Возьми с собой несколько человек, и приведите покои госпожи Лайнеф в должный вид. К моему прискорбию, ей не понравился интерьер. Также принесите госпоже еды и вина, всё необходимое для омовения, но ни в коем случае не присылай служанок в помощь, иначе не миновать нам бури, – старик покачал головой, пряча улыбку в седой бороде, и уже искал глазами нужных людей, когда я окликнула его: - Да, и не беспокой меня до утра.
Находясь в своих покоях, отхлебнув из кувшина воды и сбрызнув лицо, я попыталась привести мысли в порядок. Ничего не получалось. В голове полный хаос, тревожные мысли путались и не поддавались никакой логике, рождая неосознанную панику. Но нет, этого просто не могло случиться. Просто не могло! Не сейчас, когда я забыла о постоянном страхе и ночных кошмарах, от которых просыпалась некогда в холодном поту и в побелевших от напряжения пальцах до судорог сжимала рукоятку кинжала. Только не сейчас, когда привыкла жить, не ожидая очередного появления мрази, умудрившейся превратить мою жизнь в кошмар и унижение. Мертвые не возвращаются!
Я прекрасно видела, как он подыхал, как кровь сочилась на разорванный шёлк моего ночного платья, как последний выдох этой гадины отравлял воздух своим гнилостным ядом. Он мертв. До сих пор я была убеждена в этом, ибо его бездыханное тело в моей памяти оставалось верным тому доказательством. Мой единственный удар оборвал жалкое существование подонка, а огромная лужа крови, расползающаяся на кровати – последнее воспоминание, поставившее жирную точку на семейном родстве с домом Доум-Зартрисс. В ужасе от содеянного, я неслась по коридорам королевского замка в покои Валагунда, когда эта грязная лужа в собственном сознании расплывалась до размеров моря, океана, безвозвратно что-то во мне преломляя и навсегда отбивая охоту пускать кровь. В ту ночь я возненавидела её вид, ассоциирующийся отныне со смертью мерзавца брата.