Дверь в комнату открылась, и на пороге появилась чуть сгорбленная фигура человека со свечой в руке. Мужчина, скорее старик, переступил порог и поставил свечу на стол. Роста он был выше среднего, седой, из-под густых бровей блестели не по-старчески ясные голубые глаза.
– Лохматый, не тревожь нашу гостью, она устала, и ей надо отдохнуть, – пробурчал он на РУССКОМ ЯЗЫКЕ.
– Господи, откуда вы знаете этот язык? – вскричала я, попытавшись встать с кровати. Но Лохматый был проворнее. Он положил мне на плечо голову, не давая подняться и требуя внимания к себе.
Старик с интересом глянул на меня, прищурив глаза, и с хитрецой спросил:
– А ТЫ откуда знаешь язык моего мира?
И тогда я поняла две вещи: во-первых, я не в средневековье, а если в нем, то – в чужом, во-вторых – я встретила земляка, а точнее – одномирянина.
Дед Корней (так звали хозяина) угощал меня крепким чаем с пирожками и посвящал в историю своей жизни.
Лет сорок назад он и еще несколько человек из его поселка принялись «разрабатывать» давно заброшенную шахту на предмет ценных металлов. Золота и серебра так и не нашли. Зато нашли проблемы на одно место. На них кто-то донес, а так как КГБ в шестидесятые еще никто не отменял и сесть можно было даже за чих в неположенном месте, то в сложившейся ситуации не сбежал бы из родного поселка только ленивый. А среди доморощенных шахтеров таких не оказалось. Напоследок дед решил вернуться в шахту за инструментом (всё-таки денег стоит!). И попал. В прямом смысле – в параллельный мир. И живет здесь, как я уже сказала, лет сорок, может больше, кто ж сейчас скажет точно? Живет тихо, неприметно. Собирает травы, выращивает овощи, не лезет на рожон. Ему не привыкать – как-никак в совдепе рос. А жизнь здесь непростая. Что-то уж слишком отличается мирок от своего собрата по параллельности. Нет, с доносчиками, разбойниками и прочими сволочными элементами тут всё в порядке. Этого добра хватает. А вот насчет развития и прогресса (ну, как у нас – догнать и перегнать) – это здесь отсутствует. Более того, прогресс не только не поощряется – всячески наказывается. Никаких тебе новшеств и изобретений, ничего, что хоть как-то облегчало бы жизнь людей труда.
– Ну хоть колесо-то изобрели? – сыронизировала я.
– Колесо-то – изобрели, а так же порох, компас, печатный станок, - дед усмехнулся, – но после того, как к власти пришел предок нашего Императора, все изменилось. Сперва церковь взяла под контроль все области науки и техники. Изобретения уничтожались, а сами изобретатели предавались анафеме, а чаще смерти. ОНИ захотели контролировать все… В этом мире то, что не одобрено Первосвященником есть грех. Любая мало-мальски полезная придумка наказывается достойно: очищением святым огнем.