Дальше можно было не продолжать. Чего именно просит наш главный, так это продолжить эфир, и как ни в чем не бывало завершить программу полюбовно. Раз просит, значит нужно, раз нужно, сделаю.
– Что по времени?
- Ты золотце! Чуть менее минуты…
- Я знаю.
Переодевалась там же не «отходя от кассы», точнее спрятавшись за спину нашего Степана. Сильно оголяться не пришлось, под пиджаком была не только рубашка, но и нательная майка. Промокнуть она не успела, так что следующую рубашку натянула поверх нее.
- Блин! В Youtube попадет его плевок газировкой! И моя мокрая улыбка…
- Сорвешь кучу лайков, - прокомментировал Степан, не поворачиваясь, - улыбка у тебя, что надо получилась…
- Спасибо.
Стул поменять забыли, да и я это заметила с опозданием. От того плюхнувшись на мокрое сидение поблагодарила от души всех и сразу. Мокряк на груди – это одно, а вот на попе – это уже совсем другое.
- Ань, - молоденькая гримерша замерла над моим лицом с кисточкой наперевес, - хорошо хоть водой.
- С газом, - поправила я и притянула микрофон к губам, вызывая режиссера. - Глеб, теперь отпустишь поплавать? Смотри, меня на моря уже и так и этак посылают.
Он не ответил. И это говорило лишь о том, что мой отпуск вновь откладывается.
Вспомнилось, как после эфира Шах с переводчиком поймал меня в коридоре. Я смотрела на него, не скрывая разочарования. А ведь всего лишь чуть более получаса назад гордилась тем, что возьму интервью у такого человека.
- Анна, - начал переводчик, - Шаген просит…
- Послушайте! - я остановила двухметрового помощника Шаха и обратилась непосредственно к инициатору газированного душа. - У меня совесть большая и очень словоохотливая, поэтому я не говорю людям гадости. Однако, в вашем случае уверена, что смогу с ней договориться. Не тратьте времени на извинения, они не помогут.
Перевожу взгляд в сторону его помощника:
– Извините за предоставленные трудности с переводом. Буду признательна за дословность.
Он кивнул. Вот теперь моя совесть чиста, развернулась и ушла с мокрым пятном в душе и на юбке тоже…
***
За воспоминаниями пропустила часть хвалебной речи Федора:
- …Работать вы будете совместно, - сверкая глазами, говорил он. Для передачи масштабов ликования нашего Фельдмаршала следовало бы еще и руки потереть. Но он каким-то образом воздержался от этого жеста.