Не переставая наблюдать за вторым мужчиной, я перевела дух: меня не выбросили на помойку, как преждевременно сдохшую морскую свинку, а значит, эти два незнакомца — обычные шестёрки, оставленные в качестве сторожей. Сама же я предназначена для чего-то другого или кого-то другого, и моя целостность для них важна...
Я вздрогнула, обрывая ход своих мыслей, оттого, что громко выругавшись всё на том же незнакомом мне языке, мужчина потянулся к бутылке, выплеснул остатки её содержимого в стакан, и жалостливо посмотрев на этот мизер, сокрушённо поцокал языком. Отрезав кусок мяса, и бросив нож на блюдо, он глубоко вздохнул, кинул мимолётный взгляд на моё «безжизненное» тело, нахлобучил рваную вязаную шапку и, прихватив пустую бутылку с собой, пошатываясь, вышел из дома.
— О! Господи, спасибо, что ты даёшь мне шанс! — сухими губами прошептала я. — Благодарю тебя за это и поверь, я сумею им воспользоваться!
С болью во всех мышцах, преодолевая страшное головокружение, я встала на колени. Опять пощупала замок на шее и отверстие под ключ. Оно чем-то напоминает замочную скважину на обычном почтовом ящике. Был бы маленький гвоздик, можно попытаться открыть. Опустив ниже голову, стараясь меньше звенеть тяжёлой цепью, нащупала шпильку в волосах. Хорошо не нашли! Вставила в щель на замке и поворошила. Безрезультатно! Неудобно со связанными руками и плохо слушаются пальцы. «Как же неловко!» — кажется, я сказала это вслух, когда выронила шпильку. Отыскала её на полу, ползая на коленях, и снова продолжила возиться с замком. О чудо! Раздался долгожданный щелчок.
Сбросила на матрас цепь. Теперь могла расстегнуть ошейник, но лучше сделать это позже. Время дорого. Меня шатало и тошнило, однако с каждым новым шагом силы возвращались всё быстрее и быстрее. Добрела до стола и прислушалась. Было удивительно тихо. Подтянув тарелку, ухватила пальцами нож, зажала между коленками и перерезала ремень.
«Только бы не оказалось собаки во дворе, — мысленно сама себе сказала, потирая чешущиеся запястья. — И лая вроде бы неслышно. Значит, шавки нет, а то уже бы гавкнула».
Полностью одеваться было некогда, с трудом попав в рукава своего плаща, я накинула его сверху. Схватила сумочку, торопливо сгребая в неё вещи со стола. Молния не застёгивалась. Я дрожала от страха и возбуждения. Наконец бегунок дошёл до конца. Закинув ремешок за шею, быстро собрала в охапку одежду и обувь. Хотела уже бежать, но увидела коричневый кожаный чехол от ножа. Не знаю почему, до этого я не позволяла себе брать чужое, но прихватив и его, на носочках, стала красться к выходу. На всякий случай остриё ножа выставила прямо перед собой.