Хозяйка суетливо обхаживала гостя, которого сочла дорогим и уважаемым, что показалось странным — она всегда доверяла мнению кумушек Айсмора, а те Бэрра своей любовью не жаловали. Сейчас же хозяйка чуть ли не на цыпочках скакала, предлагая чай, выпечку и обещая тут же познакомить со своей дочерью. Она так суетилась, что у Ингрид возникло чувство, будто она скормит гостю свою дочь вместе с печеньем, едва только он примет любезное приглашение и сядет за стол.
— …уверена, что вы с ней поладите, как только познакомитесь поближе.
— Простите, сударыня, никак не могу. Ни познакомиться, ни поладить, — сказал Бэрр, до этого терпеливо сносивший всю торопливую речь; он перехватил пышную розу поудобнее: — Я нахожусь не в том жизненном положении, чтобы заводить знакомства с девушками. Я остался без работы. И еще я женат!
Хозяйка так и замерла на цыпочках, а потом улыбка медленно сползла с ее лица:
— Как? Ведь еще тогда ж… и я подписывалась!
— Вы, уважаемая, вспоминаете прошлый год, а время все исправляет. Теперь я женат. Вернее, очень надеюсь, что женат, — серьезно и тихо продолжил Бэрр, взглянув на Ингрид. — Моя избранница — девушка гордая, а я сильно обидел ее. Но это не мешает мне верить, что я могу попросить ее согласия. Вас же благодарю, что оказались дома. Будете свидетелем.
Схватив обомлевшую Ингрид в охапку, прижал к себе, к сердцу, к цветам, открыл соседнюю дверь ногой и тут же захлопнул, не обращая внимания на крики хозяйки, в которых прозвучала вся скорбь несостоявшейся тещи: «Не буду! Не буду я тебе свидетелем! Ишь ты, упырь придонный, чего удумал! Ничего не подтвержу! Не видела я тебя!»
Бэрр наклонился к Ингрид.
— Ответь, — прошептал он, глядя на нее темными, почти черными глазами.
Ингрид так растерялась, что не нашла слов. Не было слов, не было ничего — только она сама и он.
А Бэрр, заглянув ей в лицо, правильно понял непроизнесенное: «Я согласна!»