Он терял голову, делая все неправильно: не мог оторваться от нее, желал ее больше и больше с каждым прикосновением и поцелуем, он купался в ее любви и задыхался от нежности.
Ингрид трепетала в его объятиях. Привычные, умные, правильные мысли окончательно покинули голову, и связно соображать Бэрр начал очень и очень нескоро.
Потом она ласково гладила его по спине, и Бэрр, решив закрыть глаза ненадолго, опять не заметил, как успокоился и задремал, вместо того, чтобы уйти, как собирался и был должен. Подгреб под себя Ингрид, да так и заснул на ее груди, заблудившись рукой в тяжелом шелке волос. Ей наверняка было тяжело и неудобно, да и его щека кололась, но она не пыталась пошевелиться.
Свет… Дневной свет резал глаза, проникал сквозь сжатые веки. Безжалостный свет бил отовсюду, сжигая призраки ночи и возвращая двоих в привычный мир.
Долетавшие через приоткрытое окно плеск воды, скрип и удары тяжелой баржи, с трудом преодолевающей узкий канал, ругань грузчиков, низкий сигнал рога заставили Бэрра окончательно прийти в себя. Все кричало о том, что уже за полдень.
Он опоздал, он всюду опоздал!.. И на торговый причал, куда ему надлежало явиться с раннего утра, и в саму ратушу. Винир выходил из себя, когда его помощник опаздывал. А вышедший из себя винир не сулил ничего хорошего для Бэрра.
Его аж подбросило, и он едва расцепил руку, сжавшую прядь разметавшихся светлых волос. Быстро оделся, даже не ополоснувшись и торопясь уйти — руки пахли розами, и он вытер ладони о рубашку на груди.
Он и так уже изрядно задержался здесь. Буркнул обещание зайти, хоть и не собирался делать ничего подобного.
Показалось, что поймал улыбку Ингрид, словно диковинную бабочку, что прилетает иногда из южных стран, и еле сдержал себя от неистового желания оглянуться...
***
Меньше всего Ингрид ожидала увидеть Бэрра на пороге собственного дома, и от удивления не смогла сдержать резкого вздоха.
Потому что держал он в руках не что иное, как куст роз, осыпанный совершенно немыслимыми по красоте голубыми бутонами.
Не зная намерений гостя, Ингрид не смогла быстро понять, что же ей делать? Впустить ли того, кто приходит, когда захочет, и уходит, когда пожелает?
Бэрр поднял повыше горшок, и бутоны цвета неба спрятали его лицо, оставив на виду лишь карие глаза. Непонятный взгляд его встретился со взглядом Ингрид. Спохватившись и поняв, что стоять на пороге молча и неподвижно уже неприлично, она посторонилась, пропуская его внутрь.