Оборотни если и замечали за мной не совсем нормальное поведение, то внимание на этом тактично не заостряли. Только один раз подошёл ко мне Старейшина Крайн и заботливо осведомился: хорошо ли мне здесь, всего ли хватает? Может быть, есть ещё какие-нибудь пожелания?
В ответ я лишь вежливо поблагодарила его, заверив, что всем абсолютно довольна, и, вообще, мне очень приятно находиться в их замечательном поселении. Кажется, мой ответ его полностью удовлетворил, так как, довольно кивнув, он ушёл. Но на прощание напомнил ещё раз, чтобы со всеми вопросами и мелочами без стеснения обращалась к Тарне: она поможет и подскажет, буде возникнет такая необходимость.
А потом пришла тоска. Не понимаю, откуда взялось это томление и тяжесть в груди, отнимающие силы и выматывающие душу. Хотелось, чтобы Светозар был рядом, прямо здесь. Со мной. Но ещё больше хотелось вернуться домой. Мне НУЖНО было вернуться домой, как можно скорее. Любым способом.
Я не знала причин такой необходимости и полной своей уверенности, что иначе – просто никак! Потому что тогда случится что-то плохое, неизбежное, непоправимое. Домой, обязательно домой – туда, где меня ждут, зовут, надеются и верят.
Я просто с ума сходила от невозможности сию же секунду всё бросить и бежать хоть куда, лишь бы это приблизило меня к возвращению. Но силой воли всё же смогла сдерживать эти сумасбродные порывы, ясно понимая, что к нужному мне результату они всё равно не приведут. Причиной того были, как минимум, два обстоятельства.
Во-первых, учитывая, что мы находились в другом мире – это было физически невозможно. А во-вторых, я должна была дождаться своего спутника. Обязательно. Без него – никак. Нельзя. Категорически.
Это состояние всё больше походило на медленное помешательство. И я уже начала всерьёз опасаться, что нападение и следующее за ним перемещение весьма пагубно сказались на моём разуме. К тому же почти пропал аппетит, сильно снизилась концентрация внимания, а всё тело медленно, но верно наполнялось какой-то неподъёмной тяжестью. Словно к рукам и ногам мне подвесили по мешочку с песком, в который каждый час добавляли ещё по чуть-чуть: сразу вроде и незаметно, но спустя некоторое время понимаешь, что жить становится всё тяжелей.
К концу третьего дня это пугающее и тревожное состояние стало совсем уж невыносимым: проворочавшись всю ночь без сна, я еле смогла дождаться утра. Широкая, просторная кровать казалась теперь холодной, жёсткой и совершенно неудобной. А в комнате ощущалась сильная духота, несмотря на то, что все окна были распахнуты настежь.