Маленькая точка на небосводе ярко сверкнула, словно обещая выполнения желаний.
***
За прошедшее время она так и не смогла привыкнуть к этому миру. Чужой. И она тут чужая.
Да, старейшина Айрон не подходит лишний раз со своими речами, только работу потяжелей поручает, но ей без разницы. Усталости не чувствует. Знает, что та должна быть, но нет. Да, остальные баньши то и дело подойдут поговорить. И вечерами вместе с остальными в заунывной песни она тепло призывает. Ни холода, ни тепла не чувствует, опять знает, понимает и видит, как мир меняется. Вот только как раньше не мерзла, так и сейчас ей поровну.
И мир по-прежнему чужой. И только Ева ей всех ближе. Но и та последние пару недель странно вести себя стала.
«Уже несколько ночей подряд Ева отлучается в лес. Зачем?», - пристальным взглядом провожала Хар спину подруги.
Движимая любопытством и более чем уверенная, что баньши не заметит ее, Хар проследовала за той.
Ева сидела на поляне в чаще, положив голову на плечо темноволосому мужчине.
- Ты уверена, что стоит доверять ей? - тревога, беспокойство и раздражение причудливо слились в его бархатистом голосе.
- Она хорошая, хоть и не помнит ничего, - нежный, пропитанный любовью голос Евы.
- Чувствуешь? ЕДА! – резко вскочив, он кинулся в сторону. Реакция Хар не заставила себя долго ждать – и мгновение спустя мужчина лежал на редеющей траве, связанный кнутом.
- Ева! - честно возмутилась Хара. – И почему ты не сказала, что у тебя парень есть?!!
***
- Упырь? – зачем-то еще раз переспросила Хар.
Освобожденный под честное Евино слово оскалился, продемонстрировав на верхних зубах два острых клыка.
За время пребывания в деревне изгоев Хар узнала о другой расе несколько фактов:
– Упыри пили и пьют кровь.
– При этом они научились изготавливать ее заменитель.
– Избранные упыри умеют проходить через эту дурацкую загадочную Пелену.
– И самый важный: упыри о-о-очень не ладят с баньши.
- Такие как мы не должны встречаться, - вздохнула Ева. – Но в тот раз ночь была слишком прекрасна, на доли секунд казалось, что можно увидеть иные, переливающиеся, краски, и как никогда ранее влек меня лес. Задумавшись, забывшись, я долго бродила среди деревьев, обрывая с низких листву, пока не натолкнулась на него, мирно лежащего и едва освещаемого луной. А против души, пусть даже черной упыриной так трудно устоять и не захотеть ее съесть.