Коль власть и силу обретет
Могучий злобный чародей,
И над Лагусией начнет
Царить он волею своей,
На землю тенью ляжет зло,
Что зол любых других страшней,
Знай: время страшное пришло,
Коль правит миром чародей.
И станут дни ночей темней,
И будут только боль и страх,
Коль воцарится тот злодей,
Все люди обратятся в прах.
Но чистый сердцем на пути
Способен у злодея встать,
Людей от гибели спасти,
Вернуть на землю мир опять.
И с тех пор, как фелисы узнали об этом пророчестве, не проходило и месяца без того, чтобы группа отважных отправлялась в страшную страну Лагусию, стремясь спасти всех от зла и погибели. Ведь нет ничего доблестнее и честнее, чем положить жизнь во имя спасения всего своего народа. И Люсида сочла это дело богоугодным, а потому подходящим, чтобы искупить перед ними вину.
– Один совсем к сивилгам! – испуганно охнула Климента.
– А ты храбрец, – одобрительно хмыкнул полосатый.
– Храбрец-то храбрец, только дурной, я гляжу, на всю голову, – проворчал Пракс и, обернувшись к полосатому, спросил: – Стрен, давай парня с собой возьмем? Пропадет же один раньше, чем через горы переберется. Да и всяко колдовать хоть немного, да умеет.
– Пойдешь с нами, парень? – почесав за ухом, спросил полосатый, не став раздумывать слишком долго: смелый и смышленый мальчишка ему понравился.
– Ну, вообще-то я не планировал ни к кому присоединяться, – задумчиво ответила Люсида, подняв глаза к потолку. Она была безмерно рада, что ей и просить не пришлось, чтобы ее взяли, но не хотела показывать этого суровому Стрену: пусть не думает, что она на все согласна, лишь бы не идти к сивилгам в одиночку. – Но вы, вроде, ничего… Так что можно и вместе пойти, почему бы нет?
Стрен хмыкнул, а Пракс сделал вывод:
– Значит, с нами. Ребята, это – Ай-Люсид. Знаете вы о нем теперь ровно столько же, сколько и я. Люсид, знакомься: это наш старший, Ор-Стрен.
«Наемник, выходит, – подумала Люсида. – Ну, это лучше, чем армейский, может, командовать поменьше будет». А вслух вежливо сказала:
– Приятно познакомиться.
– Про Лею-Клименту ты и сам уж понял, что она наш лекарь, – продолжил Пракс. – Великодушная женщина, согласилась с нами пойти, когда узнала, что мы с ног сбились, а медикуса себе так и не нашли – ни плохого, ни хорошего.
– Нам с ней очень повезло, Лея-Климента лекарь не просто хороший, а отличный, – вставил Стрен, чем несколько смутил рыжую фелину.