— Хорошая песня, правда? — лишь бы не молчать, проговорила я. Не то чтобы я сильно любила попсу, просто нужно было что-то сказать — я не строила из себя недотрогу и придерживалась мнения, что во время медленного танца вполне уместны если не поцелуи, то хотя бы флирт. И так как в школе под бдительным оком преподавателей первое невозможно, то нужно было срочно извлекать выгоду из второго. Я не гордая, могу начать первой.
— Да. Неплохая, — ответил Миша и замолчал. Надолго.
— А какая музыка тебе нравится? — я не оставляла попыток завязать разговор.
— Ну… клубная в основном, — выдохнул мне в ухо Михаил. — А тебе?
— Я люблю рок.
— Правда? — Миша заметно удивился, даже отстранился от меня ненадолго, пристально вгляделся. — А по виду так и не скажешь.
Я рассмеялась.
— А как, по-твоему, должны выглядеть девушки, которые слушают рок? Ходить в косухах? В искусственно состаренных джинсах и мешковатых свитерах? С шипастым ошейником и в солнцезащитных очках всегда и везде? Демонстрировать вычурные татуировки, курить как паровоз и ругаться матом?..
Миша шумно вздохнул. Кажется, я сильно его озадачила. А хотела просто рассмешить.
— Да нет, ты отлично выглядишь, Марин, — пробормотал он, — и без этих косух с потёртыми джинсами. Я тебя в юбке, наверное, с пятого класса не видал. Тебе очень идёт. А то, что ты не куришь и не ругаешься никогда — вообще хорошо.
Дайте мне в руки лампочку — и она засветится. Мне никто никогда не делал таких комплиментов! Нечего и говорить, что я посчитала их изысканными. (Если начистоту, то за все семнадцать лет жизни мне вообще впервые признались в любви; тот случай в детском саду не в счёт.) Тем более, Миша заметил мои ноги, а эту часть тела я всегда считала необыкновенно важной, особенно у девочек. И не беда, что он не вспомнил о лете — времени года, когда я надеваю шорты или короткий сарафан, демонстрируя всем мелкореченцам предмет своей гордости — стройные ножки. Лето вообще было та-а-ак давно…
Но на том наша беседа и закончилась. Миша стал тихонько и не совсем чисто насвистывать припев, меня же с моим абсолютным музыкальным слухом невероятно коробило примитивное построение мелодии вокруг трёх нот — явный признак того, что этот шедевр исполняла бывшая модель с рекордно узким диапазоном голоса. Но я готова назвать эту песню любимой, если Миша, наплевав на всевидящее око Юлии Константиновны или Игоря Сергеевича, сейчас меня поцелует.