Бану ловко поймала оружие, не обращая более внимания на Шухрана. Тот сделал краткий жест, приподняв поводья, будто спрашивая, уступить ли госпоже коня, но Бану игнорировала. Вполне в её духе: против конников пешей страшно, к тому же женщине, но спешивать доверенных людей из-за собственной неуклюжести Бану явно претило. И к тому же, разве она взяла свой первый ранг не пешей? Пусть бы это и было не пойми когда.
- Мама! – гаркнул Гайер.
В группе всадников переглянулись – «мама»?
- Сын Матери севера! Вперед!
Гайер мчался к матери.
- Гайер! – крикнула танша. – Немедленно назад!
На юношу мчалось сразу двое. Он сглотнул, не сводя глаз, напрягаясь каждым мускулом. Сердце безумствовало в груди, и каждый удар отдавался в ушах, как прибой на берегу Северного моря у усадьбы Геда.
- Ни за что! Давай руку! – протянул он длань.
- В тыл!
Первый из врагов уже занес меч, раздался лязг скрещенных клинков. Гайер увидел металлические искры. Замер на миг с широко раскрытыми глазами. Потом поднял взгляд на врага. Тот отнял клинок и снова замахнулся.
- Отходи! – приободрившись, что смог отразить свой первый по-настоящему вражеский удар, Гайер взял командный тон. – Я прикрою тебя!
Пресек еще одну атаку и еще.
- Дурень, - процедила Бану, отскочила на пару шагов, взвилась в излюбленном прыжке в сторону, проворачиваясь вокруг себя. Приземлилась, нашла опору в ногах и, заведя руку, метнула в нужном направлении нож. Клинок вонзился аккурат в лоб всадника, атаковавшего её сына. Бандит закатил глаза и вывалился из седла.
Бансабира метнула вперед копье-дротик – аккурат в грудь следующего приближавшегося бойца. Он был совсем близко, и силы её руки хватило, чтобы острие пробило кольчугу и грудь. Освобожденный от всадника конь помчался в сторону танши.
Остановить коня на скаку – задача не из простых, и явно не по её плечу. А вот, пробежать вместе с животным, вцепившись в седло, вскочить, заваливаясь, вскарабкиваясь в седло на всем ходу – вполне подходило. Помог Вал – уловив момент, оказался рядом и, кое-как извернувшись, поймал поводья, немного сдерживая скакуна. Оказавшись верхом, Бансабира кивком поблагодарила охранителя, натянула поводья, коротко обернулась к сыну. Поджала губы: все потом! Управившись с характером и страхом животного, развернула коня назад и, промчавшись мимо поверженного врага, выдернула торчавшее копье Шухрана. Жаль, это не её собственное – сделанное по мужской руке, для Бану оно оказывалось гораздо менее сподручным. Но выбора не представлялось.