Можно подумать, я бы пришел сюда по доброй воле! Я уже вообще проклял себя за то, что так добросовестно бежал в школу, хотя и проспал. Надо было сказаться больным, и не высовывать из дома носа. Хоть выспался бы…
— Маргарита Сергеевна прислала, — признался я. Раз уж пришел, смысла врать и изворачиваться не было.
— И за что же? — мне показалось, что в его прищуренных глазах промелькнули веселые искорки.
Что ж, может, еще и пронесет, раз директор в хорошем настроении?
Я сделал честные глаза и выдал:
— Не знаю, я ей не нравлюсь.
Губы Проскурина тронула улыбка — редкостное явление, и я окончательно приободрился. Может, и правда, пронесет?
— И дело в личной антипатии, а не в твоем неподобающем внешнем виде и опоздании?
Черт, ладно он сразу заметил, что я не в форме, но про опоздание-то он откуда узнал?
— Думаю, одно другого не исключает, — вздохнув, философски признал я.
— Дёмин-Дёмин, — протянул директор. — Андрей, — я удивленно вскинул брови, по имени меня в школе звали редко, в фамилию им удавалось вкладывать больше ругательной интонации, — завтра последний звонок, а ты ведешь себя совершенно так же, как и в первом классе.
Неправда! В первом классе я боялся этого кабинета. Но благоразумно промолчал.
— Ты знаешь, что такое последний звонок? — вдруг спросил он.
На самом деле я думал, что последний звонок — это огромное сборище людей, на котором принято лить слезы и прощаться, петь дифирамбы и лицемерить, будто это действительно последняя встреча учителей с учениками, а не временное перемирие перед тем, как встретиться на «тропе войны» — на экзаменах.
Ясное дело, такой ответ директора бы не удовлетворил.
— Великое таинство? — ляпнул первое, что пришло в голову.
Глеб Иванович хмыкнул.
— Что ж, можно назвать и так. Это важный момент для каждого ученика, а в тебе я осознания этой важности не чувствую.
— Может, я нечувствительный?.. — и быстро прикусил язык под его тяжелым взглядом.
— Зал еще не украшен, — сказал директор. — Так что ты этим займешься.
Я задохнулся от возмущения. Украшением актового зала всегда занимаются младшие классы, но уж точно не выпускники. Что прикажете мне делать среди этих малолеток? Вырезать с ними колокольчики из гофрированной бумаги?
Видимо, по моему лицу все было ясно, потому что Глеб Иванович сделался совершенно довольным.