— Зачем ты это сделал? — со слезами в голосе спросила девочка, сжимая левой рукой ноющий палец.
— Так было нужно, — ответил Ваня, возвращая ей кулон с лисицей.
— Знаешь, что, — Димка встал. — Хватит уже твоих выкрутасов. Сейчас мы все идем спать, утром ты отведешь нас домой и больше к нам не приходи. Вот уже где сидят твои выкрутасы. Тоже мне… шаман-недоучка.
Мальчик пожал плечами и ничего ему не ответил.
Всю обратную дорогу они молчали, а когда вернулись, Ваня тут же ушел, даже не попрощавшись.
***
— Если узнаю, что ты к ней еще хоть раз приблизился... — сверкнул глазами Иван-царевич, глядя на дело рук своих. За художества с русалками Ване досталось по полной программе. Царевич был в страшном гневе, когда мыши поведали ему о случившемся. Давно лес не видывал подобной ярости от старшего сына лесного царя. Мальчишка посмел вовлечь в опасные игры Настю… Василису. Кто знает, станет ли она хоть отдаленно такой, как была, но царевич хотел это узнать наверняка, а не лишиться своего шанса, не успев даже решить, нужен ли он.
Ваня отер кровь с разбитых губ. Поднял голову.
— За что ты любил Настю? Что именно ты в ней любил?..
{Вся челядь, все домашние высыпали к крыльцу, когда ко двору вдовы окольничего с превеликим грохотом и шумом прискакал великий князь со товарищи. Стучаться он не стал. Распахнул ворота и, чуть не сбив с ног зазевавшегося слугу, вошел во двор Захарьевых-Юрьевых. Следом за ним как тень шел сердечный приятель и наперсник, о котором шла молва, будто не чужд он колдовству. А после уже повалили дружинники. Почтенная вдова встретила гостей честь по чести: караваем, хлебом и солью. Кланялась низко, смотрела ласково. Князь был доволен. Улыбался, шутил.
— А что, где дочери твои, хозяюшка?
Женщина потупилась, смутилась, а после послала девку-чернавку за дочерьми.
Настя пряталась за старшую сестру, смущалась, но увидев лесного царевича за спиной великого князя, застыла, а потом робко сделала шаг вперед.
— Поди сюда! — велел государь, впиваясь оценивающим взглядом в пригожее лицо Анастасии.
Девушка, робея, сделала еще несколько шагов вперед.
Иван-царевич вскинулся, почуяв недоброе. Уж больно пристальным был взгляд его друга и тезки. И вовсе не благожелательный интерес отражался в голубых глазах князя.
Ни слова больше не говоря, государь развернулся и вышел из терема. За ним вослед ринулись дружинники. Только Иван-царевич задержался ненадолго. Взгляд Настеньки горел, словно тысяча звезд, а сердце сына леса грозило разорваться на тысячи кусочков. Они не сказали друг другу ни словечка. Даже не приблизились. Но в тот вечер, засыпая, Настенька думала вовсе не о визите великого князя, а о его пригожем друге. А ночную тишину далекого осеннего леса ближе к рассвету спугнул полный беспросветной тоски волчий вой.}