— Не твое дело, — глаза старшего царевича были желтыми волчьими. Так случалось с ним в минуты гнева.
— А любил ли ты ее вообще? Или тебе просто нравилась красивая обертка? — глаза младшего царевича все больше и больше наливались желтизной, становясь отражением глаз его визави. Он встал и с вызовом посмотрел на Ивана.
— Да что ты знаешь о любви, мальчишка? Щенок… — в голосе Ивана-царевича слышалось волчье рычание.
— Какие цветы она любила? Что ей было интересно? Что ее смешило? Как она относилась к людям? Умела ли она петь? Что ей нравилось и что не нравилось? Ты знаешь ответы на эти вопросы? Или ты просто любил ее за красоту, ничего не зная о ней самой?.. — Ваня знал, чем все закончится, но уже не мог остановиться, чувствуя за собой правду.
Старший царевич нанес один удар. Быстрый и сильный. Младший не успел уклониться. Врезался в стену лесного терема и потерял сознание. Лицо было разбито в кровь. Нос сломан. Но это все ерунда. Придет в себя, превратится в волка и станет как новенький. Рана, которую нанес Ваня старшему царевичу оказалась куда больнее.
{Холодные ветры выстудили лес. Здесь было пусто, одиноко, бесприютно. Иной раз хотелось упасть в сугроб и заснуть до весны. И повсюду царила ночь. Одна ночь. Иван-царевич мерил шагами просторную горницу. Ему даже холодно не было. И он почти завидовал людям. У них сейчас в избах горит яркий огонь, ведутся вечерние беседы… Смутно царевич еще помнил свое детство. И братьев. И отца с матерью. И даже, как сквозь густой туман, вспоминалось лицо деда.
Громко стрекоча, на узорчатый ставень села сорока. Иван прислушался к ее сплетням, а после опрометью бросился прочь, на ходу обратившись в серого волка. Только что одежду с сапогами в узел связал и взял с собой. Все это страшно мешалось и било по морде, но…
Он успел. Как раз почти вовремя. Пятеро разбойного вида мужиков окружили возок, на котором Настенька ехала в стольный град на царские смотрины. Бросив узел с одеждой на снег под елью, огромный серый волк молнией кинулся на лиходеев.
Мужчины, сопровождающие царскую невесту, к тому моменту были уже мертвы. Охрана оказалась невелика — кучер да двое слуг. Времени превращаться в человека не было да и смысла тоже. Волк с ходу разорвал глотки троим нападавших, один лиходей успел ударить его ножом в бок, после чего остался без руки, а пятый просто побежал прочь. Все захончилось быстро, но вид серого хищника напугал женщин, которых разбойники успели вытащить из возка. Мать, дрожа, закрыла собой Настеньку. Знала бы она, что стоящий перед ними страшный волк с окровавленной пастью и раной в боку, скорее лапу себе отгрызет, чем обидит ее младшую дочь.