- Отличную девицу ты себе оттяпал, Рин!
- Ты про эту облезлую швабру?! – сквозь зубы процедил тот. И парни заржали, словно дикие жеребцы. Вернее, выдали по еле слышному смешку, но, учитывая общую отмороженность стратиссцев, означало это, по сути, то же самое. У меня от возмущения аж дыхание перехватило: «Да, что он…. Да, он на себя бы посмотрел, ворона без крыльев! А ведь я эту оглоблю пожалела!»
Хотелось немедленно высказать всё, что думаю об этих зазнайках – болваны всерьёз полагали, что волисские фрейлины не могут знать стратисский! – но, вспомнив про обещание, данное Файне, прикусила язык. С принцессой мы никогда не были особо близки, но и особого антагонизма в наших отношениях не было, если не считать её мнения о моём внешнем виде. За несколько дней до того, как мы приблизились к границе, она обратилась ко мне с просьбой не раскрывать перед стратиссцами знание языка и, если получится, подслушать их разговоры, чтобы вызнать их настоящие намерения, а также мнения по поводу самой принцессы. Мне, если быть откровенной, подслушивание претило, но в опасениях принцессы было здравое зерно, и я согласилась. Поэтому я вежливо промолчала и даже улыбнулась вихрастому. Сладко-сладко! Ведь можно было отомстить ему и другим способом.
Случай подвернулся на следующей же стоянке, состоявшейся едва ли не посреди ещё не убранного по весне поля. Среди свежих весенних ростков кое-где торчали засохшие стебли драгопила, на некоторых из которых до сих пор висели оставшиеся с осени пустые семенные коробочки. Они представляли собой небольшие бугорчатые шарики, внутри которых, на самом деле, были спрятаны острые иглы-семена, поэтому, стоило сжать, казалось, хрупкую внешнюю оболочку, как те мгновенно впивались в кожу. Оборвав несколько таких шариков, я пробралась между лошадей наших сопровождающих, привязанных к деревьям небольшой рощицы, и, прикормив коня оскорбившего меня нахала заранее припасённым моченым яблоком, быстро затолкала игольчатые коробочки под тонкую обшивку седла. Затем также быстро вернулась к принцессе и затерялась в стайке фрейлин.
А дальше было сплошное удовольствие: из окна кареты, в которой я ехала, был хорошо виден охальник, который, легко вскочив в седло, тут же пустил своего коня бодрой рысью. С первым же шагом животного недовольное выражение, не покидающее лицо парня, быстро сменилось на напряжённое. Он едва заметно поёрзал в седле, но, что он этим добился, отлично показали его широко раскрывшееся глаза и, наоборот, сжавшиеся в тонкую полоску губы. Парень ещё немного сместился в седле и – вот, оно! – ошалело выпученные глаза продемонстрировали, что я старалась не зря. То краснеющий, то бледнеющий злыдень резко остановил своего коня, а я довольно откинулась на подушки сидения – моё дальнейшее любопытство могло показаться кому-нибудь подозрительным. Однако то ли змеёныш сам догадался, то ли кто-то всё-таки приметил меня рядом с лошадьми, так как уже на следующем привале он подстерёг меня рядом с каретой.