Если я поначалу хотела вычислить княжича, основываясь на воспоминаниях десятилетней давности, то вскоре от этой мысли отказалась. За это время любой мог измениться до неузнаваемости. Тогда оставалось присмотреться к повадкам и поведению – например, властность во взгляде или привычка приказывать могла его выдать – и подслушивать разговоры. Однако все наши сопровождающие общались ровно, называя друг друга по имени. Разговаривали они преимущественно на бытовые темы или обсуждали какие-то оставленные ими то ли учения, то ли строительство. Я даже выяснила, что речь шла о постройке крепостей на северных и восточных рубежах. «Видимо, отношения с Тририхтом совсем плохи» - решила я, но княжича это вычислить не помогло. Девиц молодцы больше не обсуждали, по крайней мере, находясь вблизи этих самых девиц. Видимо, сообразили, наконец, что нужно соблюдать осторожность.
Солнце уже начинало палить нещадно в течение дня, и во время очередного привала парни решили освежиться, благо остановились мы рядом с речкой. Несмотря на то, что было, действительно, жарко, вода в реке по-прежнему оставалась холодной, но стратиссцев это не остановило. Отойдя от основного лагеря примерно на полверсты, они с шумом и криками полезли в воду, так что было слышно даже нам, расположившимся вдали от водоёма, на небольшой поляне в тени деревьев. Для меня снова настал удачный момент, чтобы покарать злыдня. Пока царила привычная уже при каждой остановке суматоха – расстилались ковры, ставились походные стульчики и столики, повара начинали готовить обед, служанки искали в обозе какие-нибудь внезапно понадобившиеся принцессе или фрейлинам вещи – я под видом того, что разминаю затёкшие ноги, прогулялась по полю, собирая в припасённый заранее небольшой кувшинчик копошащихся в земле, на траве и кустах жучков, червяков, личинок и гусениц. Собрав достаточный урожай, я дождалась, когда стратиссцы покинут лагерь, а остальные либо прикорнут на коврах, либо разбредутся кто куда, и тоже незаметно исчезла, отправившись вслед за купальщиками. Место, где те решили расположиться, я нашла довольно-таки быстро, благо они шумели как целый птичий базар. Прокравшись к берегу, где парни безрассудно покидали свою одежду, я нашла потрёпанные одёжки своего сопровождающего и со злорадным предвкушением распределила всю собранную живность внутрь его штанов и рубахи. Довольная проделанной работой, я, всё так же пригибаясь, чтобы меня не было видно за камышами, пробралась к соседней рощице, забравшись вглубь достаточно, чтобы меня не заметили с берега, отстегнула противную юбку, оставшись в лифе и нижних панталонах, и полезла на показавшееся мне самым крепким и высоким дерево. Ждать результата пришлось совсем недолго. Видимо, вода в реке была всё же холодной и для закалённых стратиссцев, так как те вскоре стали выскакивать на берег, сразу же начиная растирать себя руками, после чего кидались к оставленной ими одежде. Залюбовавшись на крепких парней – видом полуголых мужиков меня, выросшую среди солдат, было не смутить – я едва не пропустила момент, когда на берег, ковыляя и подпрыгивая, выползла тощая оглобля, хотя, надо было признать, без одежды он таким заморышем, как в ней, не выглядел. В нетерпении он, не глядя, потянулся за своей рубашкой, и, только натянув её на себя, осознал, что что-то не так. Начавшиеся дикие танцы, безусловно, согрели мне душу, но наслаждаться ими долго было нельзя. Вот-вот парень должен был осознать причину приключившегося с ним казуса и рвануть в лагерь, а значит, к тому моменту мне надо было находиться уже там.