Лире казалось, воздух сгустился настолько, что стало трудно дышать, кровь стала вязкой и горячей, как патока, и девушка далеко не сразу осознала, что означает жаркое томление, растекавшееся по телу до самой последней клеточки. Страсть. Жгучая, сладкая, как свежезаваренный кофе с перцем. И как раз в этот момент последние аккорды стихли, оставив её тяжело дышащую, дрожащую от переполнявших эмоций, прижатую к Томасу. Его ладонь лежала на бедре Лиры, чуть приподняв стройную ножку и задрав лёгкую ткань юбки выше колена, вторая рука крепко придерживала девушку за талию. Приоткрытые губы Лиры обжигало его жаркое дыхание, и вообще, вся поза оказалась несколько… вызывающей и вместе с тем излишне интимной. Она ощущала, как под её ладонью бьётся сердце Томаса, слишком быстро для {носфайи}, и понимала, что, кажется, совсем не против повторить, да и страх ушёл, затаился в глубине души.
Несколько оглушительных мгновений тишины, а потом Том убрал руку и аккуратно снял с ошарашенной, сбитой с толку произошедшим Лиры повязку. Мягко улыбнулся, проведя тыльной стороной ладони по пылающей щеке {полуночной}, и мурлыкнул прямо ей в губы:
- Ну что, понравилось, маленькая?