— Ведьма! — пошатнувшись, он схватился рукой за стену.
"Ты в беде, дружок, — согласилась я. — Но всё можно исправить. Тут же посланец пресветлой коллегии — вон его дверь. Не трусь. Магистр Рош свой парень, даром что страж Света. Вмиг снимет наговор и денег не возьмёт. Только не говори с ним через порог — инквизиторы этого не любят".
Я подтолкнула балбеса к двери, заставила поднять руку и выскользнула из его тела за миг до того, как тяжёлый кулак ударил о дубовое полотно. Охранные знаки вспыхнули красным. Правильно: простой смертный пьянчуга, никаких потусторонних тварей.
Лишь за ворот незваного гостя зацепился лоскуток призрачной плоти. Совсем кроха, не больше мушиного глазка. А хозяйки его рядом уже нет — якорь выдернул меня обратно в комнату, едва за дверью послышались шаги.
Глазок захлопнулся от испуга, так что окаянника я не увидела. Скрипнули петли, и знакомый голос раздражённо произнёс:
— Вы ошиблись комнатой, сударь.
— Ик… я… э-э…
Шум, сопение, пара лёгких шагов. Должно быть, шануранец то ли лез, то ли падал через порог, и страж Света невольно отступил. Кому приятно, когда на него валится пьяный вдрызг незнакомец?
Шуранец влетел в комнату. И страж порога пропустил, не почуял крупинку потусторонней субстанции на плече бугая-смертного, пропитанного энергией жизни и хмелем вперемешку со страхом.
— Простите, мастер… э-э, магистр, — торговец откашлялся, — я хотел сказать… то есть попросить…
Он принялся сбивчиво бормотать про заклятья и наговоры, про капризы жены, которым не волен противиться, про то, что брак их, верно, тоже был устроен с помощью колдовства, и только пресветлый магистр может развеять чары, а уж он, ничтожный проситель, в долгу не останется…
У окаянника десять раз была возможность выставить дурака за дверь, но он молчал. Глазок боязливо высунулся из-под ворота шуранца: страж Света стоял посреди комнаты, скрестив руки на груди.
Я думала, без плаща и капюшона он лишится своего зловещего шарма, но — нет!
На комоде за спиной Роша щедро горели свечи, обрамляя сиянием его высокую, стройную фигуру, отсветы настольного канделябра придавали лицу благородную выразительность. Шёлк цвета ртути струился по широким плечам, длинные ноги облегали чёрные штаны для верховой езды, заправленные в узкие хромовые сапожки. Хорош, мерзавец! Ай, хорош... И вид надменный до жути — впору владыке демонов, а не служителю Света. Девушки должны сходить по нему с ума.