— Мы тебя потеряли, — озабоченно встретили её тётки. Они были похожи, невысокого роста, слегка полненькие, подруги или сёстры, Галка припоминала, что они говорили о том, кто кому приходится, но она не запомнила - её это не интересовало. — Илья сказал завтра с утра на стойбище поедем, а тебя нет и нет. Ты где была? Гуляла? Не побоялась заблудиться?
Галка не услышала в их голосах даже намёка на то, что они о чём-то подозревают. Она огляделась, хотела увидеть, где Илья и чем он занимается. Илья находился неподалеку от пасущихся оленей, рядом с ними стояли сани, вот их-то он и чинил.
— Сани ремонтируешь? — она подошла и, улыбаясь, смотрела на него.
Он мельком взглянул на неё и продолжил работу, как будто бы заданный вопрос к нему не относился. Она потопталась около него, не зная как себя вести, увидела валяющееся неподалеку от него полено и присела на него. Он продолжал сосредоточенно работать, не обращая на неё внимание. «Сбил охотку, что называется, и теперь я его не интересую? — Галка терялась в догадках, — или они, оленеводы, живущие в суровых условиях, не привыкли выражать свои чувства? Может быть, он в неё безумно влюбился, но не хочет, нет, не умеет выразить свои чувства! — ей бы очень хотелось в это верить, им же было хорошо вместе, очень хорошо. Ей понравилось! А ему?» Она ещё немного посидела рядом с ним, это было уже смешно - он работает, не поднимая головы, а она сидит рядом с ним в позе Алёнушки на картине известного художника Виктора Михайловича Васнецова. Она поднялась:
— Я пошла, — дерзким тоном произнесла она, тайно надеясь на то, что попросит её не уходить: «Посиди около меня, мне так лучше работается!»
— Это не сани, а нарты, — произнёс он, продолжая заниматься своим делом и не собираясь её уговаривать остаться рядом с ним.
Она ушла, и остаток дня бессмысленно слонялась около чума, вела пустые разговоры с тётеньками, почти не вникая в их смысл. Старик снова приготовил им горячую еду и позвал к столу. Они поужинали и уже улеглись на постеленных им шкурах, когда сукно, закрывающее вход в чум приоткрылось, зашёл Илья:
— Пойдём! — позвал он её.
Она беспрекословно повиновалась. Они вышли из чума - он впереди, она немного поодаль, он повёл её на тоже место, где у них всё произошло. Ей было любопытно, что это значит, может быть, сейчас он встанет на одно колено и сделает ей предложение руки и сердца, как это бывает в романтических сериалах и подарит ей колечко, сплетённое из соломы или каких-нибудь других подручных материалов. И она ответит: «Да! Да! Да!» Но нет, он не встал на одно колено и не сделал ей предложение руки и сердца, сел на жухлую траву, потянул её за рукав куртки, как бы приглашая сесть рядом. Она села. Они посидели рядом минуты три, затем он точно также как в прошлый раз, повалил её и начал искать пути доступа к её телу. Обратно, в сторону чума, они шли в том же порядке - он впереди, она несколько поодаль. Вместе зашли в чум, она легла в той стороне чума, где давно «мёртвым сном» спали женщины, он лёг в другой части чума, туда, где спал старик. Галка долго не могла уснуть - его близость тревожила её, ей хотелось подняться и лечь рядом с ним, прижаться к его крепкому горячему молодому телу, чтобы он обнял и прижал к себе горячо и крепко и никогда-никогда не отпускал бы её от себя. Но, она не могла себе этого позволить. А, почему? Какая разница кто и что подумает о ней, о её поведении. То, что произошло между ними, касается только их двоих и никому не позволено вмешиваться. Она уже почти решила встать и лечь рядом с ним, но… «Он меня не позвал, я уже начинаю вешаться ему на шею, наверное, это неправильно», — она решила не торопить события и посмотреть, что из этого получится.