– Ты будешь служить мне лучше, чем прежде, – вожак защемил его нежное ухо когтями. – А если нарушишь клятву – умрешь.
Под ядовитые реплики своих жен, адресованные провинившемуся вампиру, Интинай завалился на длинношерстную шкуру между их горячими полуголыми телами и прижал их к себе. Жены ответили на его ласку взаимностью.
Алайни собрался изъять у маленьких паразитов тушу, в которой еще оставалось немного крови, и быстро проскользнул в общую пещеру. То, что на него нападет Рилман, да еще вооруженный клинком в форме полумесяца, он ожидал в последнюю очередь. Скорее он рассчитывал на атаку разъяренных мамаш. Лезвие глубоко вонзилось в плечо юноши. Взвизгнув от боли, Алайни отдернул держащую клинок руку Рилмана. Меньше, чем за мгновение он сомкнул и разомкнул челюсти на запястье врага. Рилман выронил клинок. Ударом в шею он временно отстранил от себя Алайни и, вскочив на ноги, снова бросился на юношу и протащил его по каменной плите до края утеса.
Алайни нащупал пальцами босой ноги лежавший на плите клинок, подцепил его тыльную сторону мыском, подбросил вверх и поймал в руку. Еще миг – и, толкнув Рилмана обеими ногами в живот, Алайни выскользнул из его ослабевшей хватки. Он повалил соперника на край утеса так близко к пропасти, что соломистые волосы Рилмана разметались по ветру над бездной, и вдавил в его шею лезвие клинка.
– Сдаюсь, – прохрипел Рилман. – Отпусти.
Алайни отвел клинок от его шеи. Он поддался жалости и чувству, которое люди называют стремлением найти друга.
Зализывая изрядно покалеченное запястье, Рилман отполз к пещере. Вожак хранил равнодушное молчание. В стае царила тишина. Мельком взглянув на окровавленную немеющую руку, Алайни юркнул в свое убежище.
***
“Неплохое вино. За язык тянет, и не горчит”, – орел вытянул голову из наливного отверстия деревянной бочки, лежащей у плетня. – “Подняться бы на крыло, не шатаясь”.
Игорь осторожно размял крылья. Ему казалось, что натекших со стенок бочки остатков вина хватит для тяжелой степени опьянения его небольшого, по сравнению с человеческим, организма. Разум остался на удивление ясным, а вот крылья шевелились с трудом. Больше похоже на переутомление, чем на результат мизерных возлияний.
Смеркалось, и ранние деревенские птахи, привыкшие вставать на заре, позакрывали двери и окна. В сельской местности, где каждый друг друга знает иногда лучше, чем самого себя, не выйдет прикинуться любовником Маринки из третьего подъезда, сбежавшим от ее вернувшегося с работы мужа. Разгуливающий по деревне голый мужик напугает крестьян не меньше, чем вампир в камуфляже, и он провалит секретную миссию.