Загнанный перепуганный олень метался среди острых скал и колючих кустов, не находя выхода из смертельной ловушки. С противоположных сторон к нему приближались двое вампиров. Тот, что был моложе, стремительно бежал, ориентируясь на стук копыт зверя, а другой, старый, вторгался в мысли жертвы, воздвигал иллюзорные преграды на ее пути. Несчастный олень почти не видел дороги. Он чуял преследователей и летел наугад, спотыкаясь об острые камни. Неписаные правила игры на выживание были нарушены.
Ниллин лишила старого вампира ориентации в пространстве. Он перестал чувствовать жертву. Девушка глубже проникла в сознание оленя и увидела его прояснившимися глазами широкий утес по ту сторону обрыва.
“Прыгай”, – ласково приказала она оленю. – “Не бойся. Ты свободен”.
Олень развернулся и побежал вниз. Пролетев в прыжке над головой приблизившегося молодого вампира, он еще за пару прыжков достиг края пропасти. Не останавливаясь, олень в решающем полете вытянул гибкое тело, покрытое темно-серым мехом с белыми пятнами, и жилистые длинные ноги. С немалым запасом места для приземления, он опустился на безопасную сторону и убежал в лес.
Ниллин простилась со спасенным зверем и отпустила его мысли. Борьба разнополярных сил ускользнула от внимания Эйлинана. Заглянув в кибитку, Ниллин заметила, что ее защитник сладко спит, улыбаясь хорошему сновидению.
***
Снова ему не повезло! Прекрасная дичь, которой он мог наесться до отвала, ускользнула прямо из-под носа!
Алайни, молодой вампир стаи Сумрачных Гор, падая от бессилия на песчаную россыпь среди камней, инстинктивно оттолкнулся руками и выпрямился. Если он позволит себе лечь, то никогда не встанет. Алайни прислонился к скале, хватая воздух открытым ртом. У него не хватит сил преследовать еще одно шустрое животное. Ему надо поймать любую мелюзгу – суслика или крысу. Если он в ближайшее время кого-нибудь не съест, его самого растерзают хищники. Олений рев привлек внимание геллерий, медлительных рыжих обжор, не брезгующих падалью. Утробным рычанием они переговаривались в лесу.
Юный вампир голодал слишком долго. За право жить в стае он платил непомерную цену. Его растущее тело нуждалось в гораздо большем количестве пищи, чем выделяемые остатки общей трапезы. Но пока он боялся уйти. В одиночку ему не защитить свои охотничьи угодья от пришельцев.