– Ваше величество, – голос командующего его гвардией вырвал императора из боевого угара, которому он с радостью дал себя охватить.
– Говори, Элер, – Маэль поднял забрало, позволяя себе вдохнуть обжигающий, терпкий запах битвы, заполнить им легкие, буквально ощутить безумие боя изнутри. – Что у тебя?
В нос ударил металлический, отдававший сладковатым отблеском, запах крови. Он тут же заскрипел на зубах, словно песок, принесенный ветром. Такой привычный и вечный и вместе с тем пугающий, как самые потаенные страхи, которые прячут люди в глубинах своей души.
– Крепость правителя Саматы держится, – голос Элера ан Кьель да Скалэя звучал устало, несколько хор боя, уже проникли в его мышцы, сковав их.
Они перемалывали заполонивших Самату врагов без устали. Время слилось в единую, огромную бусину, которая уже не делилась на мгновения. Мышцы Маэля протестующе заныли, стоило ему только ему остановиться, перестать рубить врагов, а боевой ярости, в которой он пребывал с начала атаки на Самату, уйти, оставить его без своей поддержки. Император упрямо тряхнул головой, стискивая зубы. Сейчас не время отдыхать. Впереди их ждала война за империю.
– Наши успехи?
– Дворец отбит, мы освободили несколько кварталов, идут бои за порт, ваше величество.
– Хорошо. Перекиньте один лохос на крепость, командующий, – Маэль повернулся к Линарту ан Эльди Вираю, который как раз в этот момент подъехал к своему императору. Мужчина поднял забрало и старательно вытирал пот с лица, насколько ему это позволяли перчатки, но скорее размазывал копоть и кровь. – Следует отбить ее у противника как можно скорее. Гарнизон поможет нам. Ударим с двух сторон.
– Слушаюсь, ваше величество.
Командующий армией империи Мирэй нехотя опустил забрало, развернул коня и галопом умчался в сторону командной ставки, насколько позволяли ему силы уже порядком измотанной лошади. Двадцатый фениксовый лохос тут же пришел в движение, активно маневрируя в сторону крепости. Ее защитники словно почувствовали скорое освобождение. Их фигурки на стенах пришли в движение, на стенах появились стрелки. Захватчики постарались ударить в стены тараном, несмотря на весь хаос, что творился вокруг, но гарнизон огрызнулся залпом из луков, который значительно проредил прижавшихся к их стенам врагов.
Тяжелая, казалось, неповоротливая махина конного лохоса довернула, наконец, правый фланг и приливной волной с головой накрыла жалкие остатки наглецов, дерзнувших когда-то захватить имперский город. Все офицеры лохоса были в первых рядах и рубили одетых в безликие черные доспехи врагов, не позволяя им вырваться из смертельной ловушки, которую им столь быстро организовали мирэйцы. Зажатые между наступавшим на них лохосом и стеной крепости, которую они так и не смогли взять, они быстро гибли под ударами мечей воинов Мирэй, которых, казалось, подпитывала ярость бога войны Уна, наконец-то переставшего терпеть врагов, топчущих его земли. Та самая, которую лишь несколькими мгновениями ранее испытывал их император в жажде мщения.