Марина бросила мимолетный взгляд на удивительно красивые руки молодой женщины, украшенные двумя золотыми кольцами – обручальным и еще одним, в котором блестели крупные бриллианты.
– Это кольцо с бриллиантами мне муж подарил. Еще до свадьбы, – перехватив взгляд Лисовской, ответила Липская. – У бабушки на такие подарки денег не было.
– Ясно, – сказала Марина, вставая. – Больше вопросов к вам у меня пока нет. Если они появятся, я дам знать.
Мужчина и женщина тут же встали. Антон сухо кивнул Марине на прощанье, а Анна молча вышла за дверь.
Через четыре дня перед Лисовской лежало заключение судмедэкспертов. Ничего особо интересного для себя Марина в нем не обнаружила: смерть наступила около семнадцати часов вечера, единственный удар оказался смертельным. Все это ничуть не приближало следователя к разгадке.
Для очистки совести Лисовская позвонила Верховцеву – узнать, не пропали ли из дома какие-нибудь ценности. Тот ответил, что совершенно ничего не пропало.
«Висяк, – с легким раздражением подумала Марина. – Абсолютно не за что зацепиться. Чистой воды «висяк».
Но на следующий день Лисовской пришлось пережить настоящий шок.
Утром к ней в кабинет заявилась Елена Верховцева:
– Это я убила свекровь, – с порога заявила она.
– Елена Александровна, каков ваш мотив? – придя в себя от удивления, спросила Марина.
– Понимаете, свекровь пилила меня многие годы… всячески давала понять, что я не пара ее сыну. И в тот день тоже… Язва она была – старая язва… Обида во мне копилась годами, а решение убить созрело мгновенно…
– Где орудие убийства?
– Я выбросила нож в колодец.
Лисовская нажала на кнопку, и Верховцеву увел конвой.
На следующий день в колодце действительно был найден острый кухонный нож.
– Это не Лена, это точно не Лена, – твердил, как заклинание, совершенно потерянный муж Верховцевой, сидя в кабинете напротив Марины. – Я ведь с ней двадцать семь лет живу. Я лучше всех ее знаю… Да, у них с мамой были сложные отношения, но Лена – не убийца…
– Женская душа – потемки, – дипломатично ответила Лисовская. – Орудие убийства нашли именно там, где указала Елена Александровна.
– Из дома пропала икона, – вдруг без всякого перехода сказал Верховцев. – Небольшая икона Николая Чудотворца конца семнадцатого века в серебряном окладе.