Заглянув в спальню, она обнаружила его в той же позе, что и оставила. Услышав звук открывшейся двери в комнату, Свенсон приподнял украшенную несколько сбившимся теперь на бок ирокезом голову с кровати и даже заулыбался… Но улыбка быстро сползла с его лица:
— Ты… куда? Ты что — уже все?
Туве дернула плечом, одновременно выражая свое мнение по поводу этих дебильных вопросов и поправляя рюкзак:
— Ну да. Спасибо.
— С-спасибо? — Свенсон даже заикаться стал.
— Было… — все то же воспитание не позволило Туве рубануть по самолюбию теперь уже бывшего «дефлоратора» с плеча. В конце концов, он ей действительно помог. — Было очень мило. Пока. Увидимся.
Немного повоевав с замком, Туве выбралась за дверь и поскакала по лестнице в сторону свободы и новой жизни — без груза невинности над головой. Этажом ниже она едва не столкнулась с миловидной волчицей, которая поднималась наверх, таща тяжелые сумки. Она не раз видела эту девицу у них на факультете, а теперь еще и запах ее показался смутно знакомым… Точно! Именно им пахли простыни Свенсона. Уф! Как вовремя она ушла! Еще бы немного… И все-таки что за скотина этот тип! Притащить совершенно чужую женщину в свой дом, на кровать, в которой спит с другой. И ведь, судя по сумкам со жратвой, которые та перла в их общее гнездышко, это не просто одноразовый секс, как с ней самой.
Туве помчалась вниз еще быстрее, рискуя переломать ноги. Нечистая совесть гнала ее по ступенькам похлеще кнута, которым белые плантаторы учили своему взгляду на жизнь черных рабов. Зато теперь все у нее пойдет на лад, а интересные ей парни — милые и интеллигентные, — перестанут шарахаться от Туве Содерберг, как от чумной. Вздохнув освобожденно, она выскочила на улицу и улыбнулась навстречу оранжевому вечернему солнышку.