Ну, с последним я, конечно, погорячилась, меньше всего мне хотелось привлекать к себе внимание таким небезопасным способом, но всё моё чувство прекрасного вопило о диком пренебрежении элементарным вещам. Да сюда наверняка никто и не обращается прежде всего потому, что всем и каждому известно, в каком состоянии медпункт!
Кстати, мистер Саллин упоминал что-то о двух фельдшерах, которые у меня якобы в подчинении, надо бы их разыскать и допросить. Быть такого не может, чтобы текущее положение дел их устраивало. Не удивлюсь, если это именно они и поспособствовали скорейшему исчезновению предыдущего доктора.
Об этом и многом другом я размышляла уже на пути к ближайшей точке общепита. Из галосети, которую я ещё во время уборки настроила на звуковое вещание, мне уже было известно, что станция насчитывает около трёх тысяч рабочих, что как минимум в два раза больше обычных рудодобывающих станций, а всё из-за богатых залежей изо-сланца в располагающемся неподалёку крупном облаке астероидов. Кроме рудокопов, работающих вахтовым методом, на станции проживали и инженеры, отвечающие за бесперебойную работу топливо-перерабатывающего комплекса. Станция удачно располагалась в ключевой точке многих межпланетных рейсов, так что являлась не только добывающей и перерабатывающей, но и дозаправочной станцией. А ещё перевалочным пунктом для торговых челноков, таможней и микро-зоной, освобождённой от налогов, с разрешёнными азартными играми и легализованной проституцией. Что фактически увеличивало население вдвое и превращало станцию в самую настоящую колонию со своей администрацией, службой безопасности и даже медиком. То есть мной.
А не маловато ли одного медика аж на шесть тысяч душ?
Эта мысль всё не давала мне покоя, так что её я решила высказать уже завтра и не кому-нибудь, а самому начальнику станции. А ещё тревожила меня запоздало умная мысль, что рановато я подписала договор о найме, не узнав побольше подробностей. Одна уборка в приёмной чего стоила!
О, а вот и местное кафе-столовая. А ничего так, уютненько.
Из-за того, что добыча руды и топлива происходила в режиме нон-стоп, жизнь на станции бурлила круглосуточно и я совсем не удивилась, обнаружив, что все места заняты, а девяносто процентов посетителей – мужчины с непритязательной внешностью рабочих, занятых в тяжёлых условиях труда. Моё детство и начало юности прошли в припортовом рабочем районе на Земле, так что я знала, о чём говорю.