Покачав головой, Себастьян сбегал домой к матушке Анне, взял из вещей пояс, купленный для жены, все серебряные монеты из кошелька и отдал их несчастному старику. Не слушая сбивчивые слова благодарности, вышел вон. На душе было на редкость мерзко и противно. С помощью прохожих нашел дом мясника, попросил его сделать одолжение, открыть лавку и продать добрый кусок телятины. Отдал за него целый дукат. Сдачу брать не стал, да и не было у лавочника серебра — все до последней монетки перекочевало к мастеру Руди на отливку колокола. Поэтому Тано попросил записать остаток суммы на счет старой Анны с Фарберштрассе. Отнес свою добычу в дом. Немного подумав, забрал сверток из-под сена, спрятал его в своей комнате, а потом до раннего утра чинил забор, крышу, дверь, сарай, рубил дрова…
Соседи были недовольны шумом. Пару раз его обругала какая-то злобная тетка, живущая в доме справа, но Себастьян ее проигнорировал. У него было не так-то много времени на то, чтобы помочь доброй женщине по хозяйству. А спать категорически не хотелось — злость и гнев душили обычно такого спокойного Тано, провоцируя на глупости и необдуманные поступки. Нужно было выплеснуть их в действия и, желательно, полезные. Правда, наплевав на такую нужную вещь, как сон.
Казнь назначили на полдень. А за два часа до этого мастер Руди должен был привезти к воротам замка серебряный колокол смерти. Себастьян знал, что в эту ночь несчастный старик точно так же не спит. Воин креста, повидавший на своем веку многое и многих, сейчас никак не мог избавиться от совершенно неуместного сопереживания. Время от времени ему даже казалось, что не мастер, а он сам должен выбирать между двумя своими сыновьями и звонить в колокол, давая знак палачу. Эти мысли никак не выходили у Тано из головы до тех пор, пока он не понял, что и как нужно сделать.
Хозяйка дома вышла на рассвете и почти силой погнала гостя спать, пообещав разбудить через несколько часов.
***
{Он видел корабли. Сотни кораблей. На их палубах было черно от крыс.
Он видел Венецию, Аквитанию, Кастилию, Гранаду… Жители которых гибли на улицах от черной смерти.
Он видел панику. Люди убивали друг друга не за идею, не за власть, не за еду или богатство. Они просто убивали друг друга, потому что во время черной смерти ничто уже не имеет значения.