Видя мое состояние, он оградил меня от всего, что могло нарушить мой покой. Даже перевез меня на время в городскую квартиру отца, ведь у меня дома постоянно находились Машка, Олег, да еще и Фёдор. А папина квартира была огромной, четыре комнаты, не считая кухни, ванной и туалета. Плюс, закрытый гараж внизу, куда спускаться нужно было на лифте, а это значило, что выехать можно было без посторонних глаз. Впрочем, мне выезжать не хотелось. Мне вообще ничего не хотелось. Я могла часами лежать и смотреть в потолок. Когда приезжал Тимур, приходилось вставать и пихать в себя еду, он заставлял. По сути, все свое время, свободное от приготовлений к похоронам, он проводил со мной. Как выяснилось на третий день моего одиночества, жил Тимур тут же, в квартире отца. То ли я потеряла способность хорошо слышать, то ли просто он не ночевал, но в эти первые три дня я даже не заметила его присутствия. А может, все дело было в моем состоянии некого оцепенения? У меня не было ответа. Тимур как-то сказал, что это ненадолго, что скоро отпустит. Говорил, что боль должна выйти наружу, тогда станет легче. Это было сказано в один из первых дней, когда я поняла, что он живет со мной в одной квартире. Слова о боли вместо приветствия. И больше ни слова. Молча прошел в кухню, поел, ушел к себе в комнату. Он вообще говорил мало. Впрочем, я была далека от желания поболтать. Он оказался прав. Меня накрыло вечером накануне похорон. Тимур сказал, что приготовил ужин. Мы впервые сели за стол вместе. Я молчала, думая о своем, он спокойно жевал, иногда поглядывал в мою сторону. Достал из шкафа бутылку вина, откупорил, поставил на стол два бокала. Налил один, подал мне.
-Пей.
Я мотнула головой.
Он взял свой бокал, слегка взболтал вино, сделал глоток.
-Пей. Завтра похороны. Будет лучше, если свои эмоции ты выплеснешь сейчас. Завтра все писаки города будут ждать душещипательную сцену у гроба погибшего экс-мэра. Это будет плохой пиар. Ни к чему.
У меня затряслись руки. Чтобы успокоить их, я взяла бокал с вином, сжала покрепче. Как завтра, так скоро?! До меня постепенно начал доходить весь смысл того, что он сказал. И суть катастрофы, что произошла. Отца больше нет. И никогда не будет. Семь лет я ждала момента, когда мы сможем быть рядом, и все впустую. Десять минут на пререкания в кабинете и то скудное объятие-вот и все, что у меня останется теперь. И воспоминания, куча воспоминаний о счастливом детстве. Ах, папа...! Как же так!