Последний, живительный луч с трудом разрезает себе путь, прощаясь со мной.
Я смотрю на осколок света, понимая, что возможность видеть вот-вот оставит меня, что я останусь одни в мокром влажном Царстве Смерти.
Что лицо мое станет таким же бессмысленным, как у темного ангела, который увлек меня за собой.
А потом я больше ничего не вижу.
Волны качают, принимая в огромную колыбель, в ледяные объятия. Я не испытываю страха. Меня больше ничто не тревожит и не беспокоит.
Я чувствую, я ощущаю себя мертвым.
Я знаю, что мертв.
Психиатр сказал бы, что это сублимация.
Так и есть.
14 февраля
Сейчас ночь. Темно и холодно. То, что случилось - оно просто случилось и всё.
Есть вещи, которые трудно не то, чтобы вымолвить словами. Их в тишине не нашепчешь ветру.
Пусть слова исчезнут - одно вослед другому, как лепестки цветка в осеннюю бурю.
Открыть окно, туда, в ночь! Подставить лицо холоду и мраку, синему лунному свету, льющемуся с неба. И смыть, смыть с себя все воспоминания! Сорвать их вместе с кожей! Выжечь из мозга!
Но я знаю, это невозможно.
Придётся помнить.
Я не мог сделать ничего подобного? Но факт остается фактом - сделал.
Я? Или он?
Скорее он, чем я. Я ведь был слишком пьян.
Как нелепо, как неправильно судить других людей! Но как часто мы любим заниматься именно этим. Охаиваем других в гордой уверенности, что с нами, любимыми, подобного произойти не сможет.
«Только не со мной! Я-то не могу быть столь глупым, жадным, порочным», - как часто мы думаем именно так?
И как часто ошибаемся! Можем.
Я, по крайней мере, точно могу.
Меня ужасает даже не случившиеся, а то, как внезапно и в тоже время вполне естественно все произошло.
Я не педераст. Никогда им не был. Даже склонностей подобных за собой не замечал. Просто был слишком пьян для того, чтобы соображать. Вообще что-то соображать. И все.
В комнате тикают часы. Отвратительно долбит в уши ход их механических колес, маятников, или что там ещё есть в этих часах?
Может быть, не стоит все обострять?
Откуда мы знаем, что происходит у других, за закрытыми дверями и высокими стенами?
С другой стороны, какое мне дело до других? Самое страшное именно то, что нельзя уйти от себя. Нельзя притвориться перед собой другим человеком.
Я окончательно потерялся.
Я не знаю, что мне с собой делать.
Каждый мой новый шаг хуже предыдущего.