– Мне-е-е… Он хоро-о-оши-и-ий…
– Значит, с тобой что-то не так. От нормальной бабы мужик бы не сбёг.
Мы встретились взглядами. На его гладком, лишённом досадных изъянов лице отражалось нордическое спокойствие, но в светлых, как кошачий камень, глазах будто затаилось ехидство. Наверное, моя зарёванная рожа выглядела не столь впечатляюще, и от осознания своей ничтожности стало совсем уж гадко на душе.
– Запомни. Люди ненавидят чужие слёзы. Они – напоминание о боли, страхе и опасности, – философски изрёк он и отвернулся, давая, как следует, разглядеть свой профиль. В принципе ничего примечательного, кроме острого носа – на долю секунды возникло желание проверить пальцем, можно ли об него уколоться. Маленькая серёжка в виде черепа на скрещенных костях и то произвела меньше впечатления.
– Ты бы мне подошла, – как бы невзначай бросил он.
– Что?
– Нравишься ты мне.
Нормально! Сначала «мальчиком» обозвал, а теперь подкатывает.
– Я пойду домой…
Не успела встать, как беспардонный незнакомец схватил меня за руку. Вот ведь… Оказаться в пустынной, интимно освещенной высокими фонарями части парка в компании с психом – сомнительное удовольствие. Никогда ни о чём подобном не мечтала! А сестра, наоборот, обожает истории про всяких извращенцев…
Я дёрнулась, но он, даже не шелохнувшись, продолжал крепко меня держать. Не сдавливая запястье до хруста, не напрягаясь. И подумать не могла, что в таком тщедушном на вид парне столько силы!
– Никуда ты не уйдёшь.
– Пусти!
– Сама ко мне пришла!
От агрессивного рывка я бухнулась на скамейку и больно ударилась об её спинку.
– Я буду сейчас кричать «Помогите!» и «Полиция!», – пригрозила я.
– Отлично. А я тогда буду кричать «Полиция! Полиция! Эта девчонка украла мой бумажник!», – не остался в долгу наглый пижон.
Признаюсь, его клоунада на миг выбила меня из колеи.
– Не будешь, – сообразила я, – потому что не докажешь, что я тебя обворовала.
– Ах вот как? А что у тебя в карманчике?
Я невольно опустила глаза и заметила, что один карман куртки подозрительно разбух. Каменея от растерянности, достала оттуда мужской кошелёк. У Славы точно никогда не было такого!
– Сорока-воровка, – издевательски пропел гадский шляпник.
Теперь понятно, почему он так импозантно одет. Он – артист. С детства не доверяла фокусникам.
К глазам подкатили злые слёзы.