Сарин открыл глаза. Первый взгляд на Лурасу, в надежде понять, что происходит. На лице дочери вейнгара смесь ужаса и облегчения, а после и вовсе повалилась на колени, точно подкошенная. Спустя миг старца обдало обжигающей волной жара, он услышал предсмертный хрип и увидел, как слетел с эшафота палач с разодранным горлом. Кровь фонтаном выплескивалась из порванной артерии, остекленевший взгляд смотрел куда-то в небо.
Сарин насилу успел поверить в случившееся, как нечто незримое ударило в строй гвардейцев во главе с Гарнизонным. Едва ли ни синхронно те повалились на землю, чтобы остаться лежать в неестественных вывернутых позах. А перед ними невредимая Лураса, по-прежнему сидит на земле, льет беззвучные слезы и шепчет что-то, цепляясь за руку белого, словно едва выпавший снег, Истарга.
После прорвало. Оглушающая тишина разверзлась криками. Народ посходил с ума, ища пути спасения. Врезаясь в друг друга, толкаясь, отпихивая, перешагивая через упавших, люди устремились прочь, напрочь забыв о том, для чего собирались. Жажда крови трансформировалась в жажду жизни, такую же безоговорочную и всепоглощающую - лишенную рамок, сострадания, представлений о добре и зле. Лозунг «плевать на остальных, своя шкура дороже» стал определяющим.
Нужды оборачиваться, чтобы узнать, кто правит балом, нет. И все же Сарин извернулся, чтобы посмотреть за спину. Лутарг стоял на расстоянии шагов двадцати. Глаза - бездонная голубая пропасть, а вокруг кружит пылающий огненный вихрь – смертоносный, жаждущий, голодный до расправы. И в непосредственной близости от его оскаленной пасти отказывающийся верить своим глазам, ошалевший от происходящего комендант.
То ли еще будет…
***
- Спешиваемся! Короткий привал по нужде и в путь! – прокричал во главе кавалькады Окаэнтар и осадил коня.
Литаурэль обрадовано выдохнула. Несколько минут отдыха не помешают: поясница ныла безбожно, хотелось размяться и хоть ненадолго выбраться из седла.
Она давно сбилась со счета. Не могла сказать, сколько ночей назад покинула Антэлу, и как долго длится их путешествие. Один день плавно перетекал в другой, похожий как две капли воды, и только пейзаж вокруг постепенно менялся. Становился все более гористым и трудноодолимым.
Не без труда стерпев назойливую помощь Лиамира, Лита поспешила отойти в сторону. С каждым днем ей становилось все труднее делать вид, будто принимает его ухаживания. Сколько раз пожалела о затеянной когда-то игре - не сосчитать! И, тем не менее, приходилось притворяться дальше, ибо отказаться от нее значило отказаться от надежды сбежать.