Только к вечеру он добрался до морга, стыдливо спрятавшегося среди раскидистых деревьев. Иосиф Штайн тихо сидел в прозекторской за сверкающим стерильным столом, подперев рукой щёку. Перед ним на столе стояли четыре урны с прахом.
Рэй остолбенел, не веря своим глазам и на время лишившись дара речи. Штайн перевёл глаза с урн на вошедшего человека, и его тоскливый взгляд стал ещё тоскливее.
— Это… — прошептал Рэй, — доктор… вы…
Иосиф встал, зачем-то провёл рукой по волосам, одёрнул одежду и откашлялся. Однако речь, которую он только что готовил, куда-то делась.
— Рэй, — сказал он тихо, — прости…
— Вы… как вы могли? Как?! Я же просил вас… Вы не имели права! — начав с шёпота, он дошёл до крика, но Иосиф только молча кивал, кажется, принимая ругань даже с некоторым удовлетворением.
Когда её поток иссяк, он осторожно приблизился и придвинул Рэю стерильный табурет, на который тот и опустился, чувствуя себя совершенно обессиленным.
— Почему, доктор? — уже тихо спросил Рэй, когда Штайн устроился напротив.
— Может быть, всё-таки успокоительного? — со слабой надеждой спросил Иосиф. — У меня всё здесь, под рукой.
Рэй молча помотал головой.
— Всё. Я взял себя в руки. А теперь скажите — почему?
Иосиф опустил глаза и заговорил монотонно, проговаривая слова так, будто это доставляло ему отвращение.
— Сюда приходил Левенталь. Интересовался. Потом попросил меня кремировать тела и уничтожить все взятые образцы — всё. Он сказал, что так будет лучше — для всех. А в особенности, — Иосиф быстро поднял глаза и снова опустил, — в особенности для моей семьи, — последние слова были произнесены едва слышным шёпотом.
— Ты же знаешь, у меня трое детей… и жена. Дети… Они, конечно, уже взрослые, но для меня они всегда дети — мои дети. Наши с Сарой. Я… прости меня. Я испугался. Да, я испугался. Если бы я мог… если бы был уверен, что Сара и дети в безопасности…
— Это вы простите меня, доктор. Я… я не смог защитить тех, кого любил, — его голос прервался.
— Не говори так, не надо. Никто из нас не всесилен. Это было невозможно. Никто бы не смог. Я просто объясняю. Я никогда не сделал бы этого, но дети, Сара… — Иосиф сокрушённо покачал головой. — Никогда в жизни мне не было так стыдно… но… понимаешь… о том, что говорил Левенталь — это только между нами. Я не смогу подтвердить это при свидетелях.