Один с рождения красив, другой родился быстроногим,
У бин-Амиры титул есть, что тоже, в сущности, неплохо.
Но свет удачи Адиля возводит вдруг себе в заслуги –
И знатность меньшую в укор своим достойным ставит слугам.
В высокомерии своем она про Честь совсем забыла,
Коль вышла б в нави без одежд – пристойней бы себя явила.
Кичиться может лишь глупец тем, что дано ему природой,
Несправедлива Адиля, хотя рожденьем благородна.
И, хотя стихи был достаточно хороши для экспромта, Газаля сочла их отвратительными.
У бин-амиры Адили была очень хорошая память – и каждый бейт мерзкого стихотворения она помнила прекрасно, хотя предпочла бы позабыть навеки. Оскорбительные, несправедливые слова одно за одним всплывали в ее памяти, обжигая смертельным холодом – и в то же время в девушке с новой силой закипал гнев. Это наглый ясминец посмел обвинить ее в бесчестьи, в то время, когда его собственное поведение было недостойно даже захудалого провинциального эфенди! Как смел он ее осудить, не разобравшись в деле вовсе? Стыдно носить титул будущего повелителя над культурным навями и быть столь легковерным, не склоняющим своего ума, чтобы рассмотреть все обстоятельства, которые могут оказаться вовсе не такими уж очевидными. Сама Адиля такого бы себе никогда не позволила. И в той истории, которая была предана огласке в столь искаженном виде, именно благодаря ее проницательности наказание понес истинный виновник.
Легко было поверить, что судебное дело чрезвычайно просто, когда обвиняемого в краже поймали в доме обворованного, а поспешно вызванные янычары извлекли у него из-за пазухи опознанную и родственниками, и соседями владельца брошь. Но стоило бы задать вопрос: отчего же навь, не побрезговавший занятием, столь не приставшим эфенди, прихватил одно только украшение, не заинтересовавшись прочими, пусть и менее ценными? Увы, Адиля оказалась единственной, кто его задал – и несчастному очень повезло, что его дело попало к ней в руки, случайно отобранное в числе прочих из огромной стопки свитков ее отцом для того, чтобы она упражнялась в разборе судебных решений и постигала премудрости законодательства. Задав вопрос, бин-амира не стала откладывать с выяснением ответа – и пришла к знатному вору, находящемуся в зиндане. Тут и выяснилось все, чего не узнали другие, так как вовсе не стали слушать несчастного эфенди. Брошь принадлежала его отцу и была среди украшений, надетых на него в тот день, когда, к несчастью своему, он вышел из дому, чтобы не вернуться. Погибший от руки убийцы навь был оплакан и похоронен, а душа его быстро нашла покой в объятьях Ата-Нара, так как он был отмщен и убийца понес справедливое наказание.