Терпеть не могу кочевников. Эти не особо приятные личности, если их вообще можно назвать личностями, обворовывают сектора фантомов, после того, как отряды мирных секторов забирают из них новые души, и скитаются по всему Лимбу впихивая своё барахлишко тем, кто в этом барахлишке нуждается. Ну или выставляют на обмен, что пользуется большим спросом. Потому что, чтобы оплатить товар натурой усилий много не надо, да и ума тоже. Таким образом, и клиент остаётся с товаром, и торговец доволен.
Выбираюсь на улицу и, щурясь от слепящего солнца, бреду вниз по склону горы, подальше от пещер, подальше от торговцев, подальше от вовремя пресечённого позора – наклоняю голову и выблёвываю в траву весь вчерашний скудный ужин. И так практически каждый раз после сна. Что тому причина – понятия не имею. Со стороны наверняка выгляжу, как постоянно блюющая душа. Малоприятное зрелище.
Отхожу в сторону, упираюсь спиной в шершавый ствол дерева и сползаю на землю.
В воздухе всё ещё чувствуется прохлада, после ночи безумного холода. В Лимбе всегда так: ночью либо жарко до запаха жареного мяса, в который превращаешься ты сам, либо настолько холодно, что внутренности обрастают ледяной коркой. Этой ночью со мной происходило последнее, так что, несмотря на тёплые лучи восходящего над одним из заброшенных секторов солнца пытающегося прогреть мою загрубевшую кожу, зубы всё ещё стучат, а мышцы только-только начали отогреваться.
— Катари! — позади доносится взволнованный басистый крик Шоу, и я невольно прикрываю глаза борясь с раздражением. — Катари! КАТАРИ!!!
— Здесь я! — выкрикиваю, не поворачивая головы, и тяжело вздыхаю. Отбрасываю в сторону налипшие на лоб седые локоны, снимаю с запястья резинку и стягиваю волосы в пучок на затылке.
— Катари! — Шоу, поскальзываясь на траве, приземляется передо мной и недовольно смотрит мне в лицо из-под тяжёлых бровей. — Почему ушла? Почему ничего не сказала? Почему не разбудила меня?!
Снова вздыхаю, глядя в ясные, как лунная ночь глаза моего друга и верного спутника Шоу.
— Времени не было, — отзываюсь, кивая в сторону, где на траве остался мой вчерашний ужин.
Вижу сквозь густую рыжую щетину, как губы Шоу недовольно поджимаются. Он проводит своей огромной ладонью по стянутым в тугой хвостик медным волосам и отводит взгляд в сторону пещер.