Из их разговора выходило нечто, едва ли годящееся на роль пристойной светской болтовни, однако оно его весьма забавляло. И Чарулата забавляла тоже – она и вправду умела быть совершенно очаровательной собеседницей. Судя по всему, имеющей солидный опыт придворных разговоров – впрочем, оно и неудивительно, при ее высоком военном звании.
– Прямо и не знаю, о чем бы с вами светски поболтать, пока еду не принесли, – хмыкнул Кесари. – Даже не спросишь, как вам моя скромная обитель, потому что это военный лагерь. С другой стороны, мы и не во дворце, чтобы совсем уж приличные разговоры вести…
Она пожала плечами:
– Хороший шатер, мой примерно такой же. Можем попробовать обсудить поэзию или лошадей, но вы правы, приличные беседы тут как-то неуместны.
Во спасение обоих, в этот момент принесли еду, которую они принялись как вкушать, так и обсуждать, и это не вызывало неловкости. Кесари поймал себя на том, что старательно запоминает, что именно из еды Чарулата любит, но даже не удивился себе. Под конец трапезы он твердо решил не удивляться вообще ничему, что касается его пленницы, ведь что толку удивляться, если все равно ничего поделать нельзя – однако этот в высшей степени разумный план тут же был нарушен возникшим у входа в шатер субедаром, у которого имелось срочное сообщение для сенапати.
Во-первых, Кесари немедленно удивился тому, что больше не может вести никаких разговоров по делу у себя в шатре, как привык – до сей минуты он об этом как-то не задумывался, чересчур беспокоясь о Чарулате. И сон на полу, пожалуй, был вещью значительно менее неудобной. Во-вторых, он удивился тому, что попросту опасается оставлять ее в одиночестве, хотя и понимал, что его шатер – место достаточно безопасное, и пока она находится здесь, все должно быть в порядке. Однако мысль о том, что ему сейчас, после донесения, придется уйти и оставить ее на долгое время, отчего-то была неприятной и беспокойной.
– Я ненадолго, – зачем-то пообещал Кесари и, наскоро вытерев руки салфеткой, стремительно выскочил из шатра, в нарушение всех светских и военных правил увлекая субедара за собой под локоть.