— Конечно, магистр, — покорно согласилась я.
Аудиторию покидала почти бегом. Ура, свобода! Ну, держись, Анастейша! Сейчас лорд-ректор Кристиан тебе задаст!
Но, устроившись за столом и раскрыв тетрадку с наполовину написанным романом, я вдруг, неожиданно для себя, разрыдалась.
***
— Анастейша!
Рука лорда ректора поползла выше, опустилась на мягкое полушарие груди и чуть сжала сердито съежившуюся вершинку. Девушка тихонько застонала от блаженства — судорога любовного томления прошила все ее тело и отозвалась сладкой дрожью в пальцах ног. Ее внутренняя демоница заплясала сарабанду, жонглируя горящими факелами и выкрикивая “Йу-ху!”.
Но Анастейша тут же выпрямилась, помня о том, как должна вести себя девица правильного воспитания и даже постаралась вырваться из объятий своего мучителя…
Я вздохнула, засунула в рот обгрызенный кончик карандаша и мечтательно уставилась на потолок. Перед глазами так и стоял лорд ректор Кристиан Дрей. Мое игривое воображение наделило его внешностью ректора академии проклятий — лорда Риана Тьера — и аппетитами жеребца-производителя.
Лорд ректор Дрей любил адептку Адамант. Любил ее много, страстно и разнообразно. С выдумкой так любил. Некоторыми сценами (например, той, где он обмазывал прекрасную Анастейшу клубничным желе, а потом слизывал его) я по-настоящему гордилась.
Ну и что, что опыта у меня ноль целых ноль сотых. Воображение его прекрасно заменяет. Вот выйду замуж, буду книжки писать. Все равно жизнь кончена. Только и остается, что мечтать о сексуальном ректоре. С кубиками на прессе.
Я потянулась, разминая затекшие мышцы. В окно заглядывал унылый серенький рассвет. Опять не спала, уже которую ночь. Мешки под глазами грозили стать больше, чем пивное пузо моего нареченного.
Склонившись над умывальником, я поплескала в лицо холодной водой и уставилась в зеркало.
Меня называют хорошенькой. Наверное, заслуженно. По крайней мере, мне всегда нравилось то, что я видела в зеркалах. Волосы темные, кожа матово-бледная, как у мамы. Этот оттенок считается аристократичным. У меня правильные черты лица, тонкие брови, длинные ресницы. И глаза темно-синие — редкий цвет.
Юношам я тоже нравилась. За три года учебы меня не раз приглашали на свидания. С одним старшекурсником я даже целовалась. Было забавно.
На что-то более серьезное я так и не решилась. Наверное, зря. Надо было согрешить с кем-нибудь, с кем угодно, когда стало ясно, что свадьбы не миновать. А я вместо этого села писать роман про развратного Кристиана.