Пришлось болезную пересадить на диван и протянуть стакан с водой. Дороти уже хотела прихлебнуть, но, видимо, припомнила, что из рук черной ведьмы пить решился бы только самоубийца, и с опаской отставила стакан на столик.
- И как он стал жабой? – наконец, спросила она.
Милли низко опустила голову, старательно пряча глаза, как будто боялась, что по виноватому виду в ней определят виновницу случившегося кордебалета.
- Роковая случайность, - туманно отозвалась я. – Знаете, не из той лужи выпил.
- Как козленочек? – растеряно уточнила Дороти.
- Простите, но как последний кретин, - не удержалась я от конструктивной критики в адрес аморального поведения главного героя трагедии.
- А почему он синий?
- Простудился, пока купался.
- Он теперь таким и останется? – голос невесты истончился от слез.
- Не дай темная Богиня! Просто поцелуйте его, и он снова станет человеком, - излишне оптимистично заявила я и даже пожала плечами, мол, что может быть проще, чем превратить квакающего жениха в жениха настоящего.
- Всего лишь? – зачаровано выдохнула Дороти, разглядывая перепончатое создание, и вдруг с ужасом воскликнула: - Постойте, поцеловать синюю обрюзгшую жабу?!
- Картера, прошу заметить, - поправила я.
- Мне?!
- Ну, раз у Эмили не получилось… - пробормотала я себе под нос, но Милли расслышала и испуганно икнула.
Невеста стала зеленеть с лица. Взгляд стал затравленным.
- Госпожа ведьма, а вы уверены, что это нужная жаба, а ни какая-нибудь приблудная?
- Да, что ж вы все так боитесь-то с лягушкой облобызаться?! Он не кусается! – разозлилась я. – Вам пример, что ли, показать?!
- Не надо! – в унисон воскликнули девушки, не позволяя мне оставить осторожный чмок промеж жабьих глазенок.
- Я сама, - кашлянув, сдержанно пояснила Дороти. – Поцелую своего Картера.
Она забрала измученное создание, громко сглотнула, крепко зажмурилась, а потом прижала губы к синей спинке.
- Ну, как, госпожа ведьма? – промычала невеста, приоткрыв один глаз. – Сработало?
Когда она отстранилась, то вокруг жабы запорхали голубые огоньки.
- Скорее кладите его на диван! – всполошилась я, понимая, что прямо сейчас на руках у хрупкой девушки образуется половозрелый, полновесный мужчина.
Картер полетел на полосатый диван, расставив лапы, словно подбитая птица – крылья. Не успел он приземлиться, как из тела вырвались острые лучи света, на секунду нас ослепившие, и на диван рухнул обнаженный подтянутый парень, покрытый синими пятнышками, делавшими его похожим на испорченную черной ворожбой божью коровку. Он смачно шибанулся лбом о резной деревянный подлокотник и, выругавшись, голы задом уселся на полосатые диванные подушки.