Но гордую красотку это не смутило. С милой улыбкой грациозно склонившись в издевательски низком реверансе, она пропела томным голоском:
– Дорогой кузен, вы, похоже, страшно возмущены? Или чем-то страшно разочарованы?
Граф брезгливо поморщился. И дернул же его черт вытащить эту назойливую дуру из монастыря, где она приносила хоть призрачную, но пользу. Хотя бы одним тем, что не доводила его до бешенства своей наглостью и глупостью.
– Амелия, у меня большое желание найти для тебя более подходящий приют, чем мой скромный дом! – граф не церемонился с надоедливой кузиной, но на ту его нарочитая грубость никакого впечатления не производила.
– Меня здесь все устраивает, не беспокойся, дорогой кузен. – Она привольно устроилась напротив Контрарио в глубоком кресле. – Ну, или почти все. Если бы ты еще разрешил мне устроить здесь все так, как подобает гордому роду Сордидов…
– Я из древнего рода графов Контрарио, которому жалкие Сордиды и в подметки не годятся, не забывайся! – грозно указал ей граф, испытывая сильнейшее желание выплеснуть остатки вина в ее жеманное личико.
– Увы, это так! – скорбно согласилась с ним леди Паккат, гордо вздернув точеный нос. – Крови Сордидов в тебе прискорбно мало.
– Ее ровно столько, сколько в тебе! – вспылил граф, – и я считаю, что этого слишком много.
– У нас разные представления о знатности, кузен, – пренебрежительно выпятила карминные губки капризная особа. – Ты опять беснуешься из-за Фелиции?
Контрарио всегда неприятно поражала способность кузины понимать его самые сокровенные мысли.
– С чего ты это взяла? – отвернувшись, чтоб подлить себе вина, он постарался овладеть собой и спросил холодно и презрительно.
Она хихикнула, расправила резной веер слоновой кости и принялась им томно обмахиваться, хотя в комнате было прохладно.
– Вижу. Когда ты думаешь о ней, этой своей бывшей невесте, у тебя на лбу появляется глубокая мрачная складка. Больше она никогда не появляется.
– Ты меня так хорошо изучила? – угрожающе поинтересовался граф, поворачиваясь к ней лицом. – И когда только успела?
– Не только тебя, – Амелия сложила веер и несколько раз ударила им по своей ладони. – Я всех людей вижу насквозь.
– Вот как? – с ухмылкой уточнил Контрарио. – Может быть, ты знаешь, как умерла Зинелла? Раз уж ты видишь насквозь Медиатора? Он мне заявил, что заставил ее выпить яд, которым она хотела отравить его.