***
Погода сегодня радовала. Я подбежала к забору, свистнула. В ту же секунду показалась голова моего давнего друга: рыжего веснушчатого Петриана. Он покрутил ею в разные стороны, проверяя, нет ли кого поблизости. Улыбнулся. Удобно устроился на стене.
— Привет, Мэйка, — вот, зараза рыжая, любит поиздеваться. Знает, как я ненавижу такого коверканья моего имени. Ладно, переживу как-нибудь. Он, как-никак, единственный лучик в этом царстве тьмы.
— И тебе не хворать. Принес? — поинтересовалась я. Тот важно кивнул. — Ну так давай, чего тянешь? А то вдруг эти монстры в юбках пожалуют.
— А плата? — хитро прищурился Петриан. — Ты обещала показать магического змея или дракона.
— Сначала сигарку, потом дракона. А то на всплеск магии прибегут монахини, — скривилась я.
— Хорошо, держи, — в мои подставленные ладони упала одна сигарка. Быстро прикурив от огонька собственной магии, с наслаждением затянулась. Тут только парнишка заметил то, на что раньше не обращал внимания. — Мэйка, что с твоими руками?
— А, ерунда, — отозвалась я. — Наказание розгами. Скоро пройдет.
— За что? — вся веселость слетела с рыжего обормота. Он напряженно следил за моими руками. — Тебя еще и наказывают? — дошло до него.
— Ой, я уже привыкла. Каждый день розги. Любят монашки это дело. Садистки они, — досадливо скривилась я, стараясь не думать об экзекуции, если и сейчас меня заметят курящей. — Как начали лупцевать с первого дня проснувшейся магии, так и развлекаются до сих пор, — я досадливо скривилась, вспомнив свой ужас, когда впервые почувствовала в себе силу.
***
— Мэйрин, так надо, пойми. Я скоро тебя заберу, — эти слова отца отдавали в ушах еще долгое время. Он даже в пансион меня сам не повез, чтобы не раскрывать мое инкогнито. Я ждала. Долго ждала.
Прошла неделя, месяц, год… А отца все не было. Только слова продолжали звучать в голове. А потом мою соседку по келье вдруг несправедливо наказали только за то, что она пропустила вечерние молитвы. Но она была больна. Вся горела. И даже не могла встать с кровати.
Поздно вечером к нам ворвались две монашки. Они стащили Иллири с топчана и сходу стали полосовать ее розгами. Да, Иллири была на четыре года старше меня. Она привыкла. Но для меня, еще ребенка, такое было в новинку. Дикую и неприятную новинку. Я закричала: