– Учитель Кишман? – Герман поднялся, высказывая свое почтение. В отличие от остальных, Савелий был ему не по душе, и он сторонился его, как кошка обходит незнакомый, лишенный запаха предмет.
– Поздравляю, Герман. Это твой новый сосед по комнате, только что приняли, – без особых предисловий выпалил декан, и всеобщее внимание тут же переключилось на парня, которого до этого момента словно и не было рядом.
– Еще одна жертва безмолвной тирании! – всплеснул руками Вуди, не вышедший из своей роли, но заметил его кривляния только Савелий.
– Ладно-ладно, оставьте ваш спектакль для выступления театрального содружества, – хохотнул он. – Будет, что показать на празднике в честь инициации.
Кишман вытолкнул вперед своего спутника, ободряюще шлепнул по плечу и неспешно, заложив руки за спину, удалился.
Ролан с товарищами мгновенно переключились на новый объект для издевок.
– Глядите, парни, какого красавчика к нам занесло, – они отошли от Германа и полукругом встали возле новичка. Герман даже не поднял на него взгляда, оценивая издали, ориентируясь отнюдь не на внешний вид. Ощущения казались смутно знакомыми, они обдавали приятным теплом, ароматом спелой вишни и немного – свежевыпавшим снегом. Герман оторвался от чтения, стараясь разглядеть за спинами новенького.
– Как звать, боец? – Ролан скрестил руки на груди, полагая, что удачно изобразил бывалого командира. – И честь отдать не забудь!
Герман тихо хмыкнул. Такой напор, поддерживаемый стадом поддакивающих бездельников, обычно производил на вновь прибывших сильное впечатление. Но парень его удивил.
– Честь? – уточнил он невинным тоном, и Герман с легкостью представил, как тот состроил трогательно-растерянную гримаску. – Но я пока не умею. Можно ее не отдавать?
– Ты совсем дебил что ли? – спесь слетела с Ролана, как сухие листья. Герман почти слышал тихий шорох. В зазор между студентами он сумел-таки разглядеть юношу и в первый момент не поверил глазам. Ощущения в очередной раз его не подвели, и будущий сосед по комнате оказался своеобразным приветом из прошлого. Прекрасно представляя себе, какой бурный поток восторгов может на него обрушиться, Герман предпочел перенести сцену “счастливого воссоединения” подальше от посторонних глаз. Едва ли Ролан упустит такой шанс поиздеваться над ними обоими. И, хоть проблем все равно не избежать, Герман решил отложить их на более подходящее время. И место.