Я показала ей гримасу и подхватила полотенце.
— Я в душ.
Направившись по длинному коридору в душевую, я все никак не могла избавиться от грустных мыслей. Настроения не было никакого, здесь не разрешались свидания с родными, только за примерное поведение и не более раза в год, что мне, конечно же, не светит. Прошло несколько месяцев с тех пор, как Влада забрала бабушка, а я уже сгораю изнутри от тоски. Все ли у них в порядке? Хорошо ли они кушают? Я еще долго не смогу увидеться с ними, и это вгоняло меня в депрессию.
В такие моменты я искренне ненавидела родителей.
Зачем они в это полезли, зачем бросили нас маленькими? Ладно, фанатик-отец, но мама…. Она оставила своих детей на бабушку, безрассудно бросившись навстречу неприятностям, и теперь, как и отец, на Острове. Мне неизвестно, живы ли они. Туда билет в один конец. Нет писем, телефонов, ничего. Знаю, бабушка сильно тосковала. Может быть, к лучшему, что Влад не знал родителей. Я не смогла бы выдержать и его боль.
Ради чего все было?
Мама и папа хотели лучшей жизни для нас, но одного желания недостаточно для того, чтобы разрушить Систему. Кроуч и его богатеи всегда будут править балом, в то время как нам — обычным жителям колоний — остается подыхать и страдать.
Уж так устроена жизнь. Либо ты, либо тебя.
***
Все дни в Благодатном Доме тянулись как назло медленно, и сегодняшний не стал исключением. Спасали либо разговоры с Марией после уроков и в перерывах от домашних заданий, либо чтение наскучивших учебников. Ни то, ни другое не хотелось, успеваемость у меня все равно хромала, хотя Мария подтягивала.
— Гамбит вернулся, ты слышала? Месяц в боксе провел! Блин, он такой красавчик, и его друзья — Дан и Сэм — тоже.
Мария одевалась к ужину, хотя выбора в одежде особого не было. Девочки носили отвратительные коричневые платья с белым передником, высокие гольфы и изношенные башмаки. У мальчиков форма больше походила на тюремную робу.
Я покачала головой. Гамбит прославлен на многие Благодатные Дома. Везде, где бы я ни побывала, то и дело мелькали слухи об этом юнце. Гамбит звучал на все колонии, с раннего детства отличавшийся дерзким, если не сказать жестоким нравом. Насколько мне было известно, его семью убили люди Кроуча, и парень был тому свидетелем.
— У него такие глаза, такой взгляд! — не унималась Мария. — Самый настоящий псих, но… Я бы многое отдала, чтобы лечь под него.