— Так у тебя этот знак…
Он с грустной усмешкой ответил:
— Да.
— А из-за чего? Если не секрет, конечно…
— Да вот из-за этого самого. — он опять пошевелил волосами — Поставили мне шестьдесят восемь процентов, потому что это не вписывается в выведенную селекционерами норму. А меньше семидесяти пяти процентов — стерилизация. Самое обидное, что когда-то очень давно это была общедоступная способность — ретранслировать. Но ведь не я устанавливаю эти нормы!
— Так что, тебя зря стерилизовали?! И ты теперь не можешь иметь детей?
— Да. И не только… Ну да ладно, дай-ка я осмотрю твою шею, Ставр так ее сжимал!
Я с готовностью подняла подбородок и пронумерованный парень чем-то прохладным протер мне шею.
А я все гадала — какое же ему придумать имя? Почему-то мне это показалось очень важным. Один, два, восемь четыре… А если соединить первые буквы? Одвч… Ерунда какая-то! Но я же не произношу «один», а все же «адин»… Пусть имя будет начинаться на Ад… Адам, например.
— А что, если я буду звать тебя Адам?
Он улыбнулся:
— Тебе так хочется дать мне имя? Адам… — и он опять закрыл глаза. — Ты знаешь, Таня, в одном из верований, существовавших до катастрофы — был такой персонаж, Адам, как основоположник человеческого рода. Мне кажется, я не вправе носить это имя.
— Ой, да ладно! Ну, давай что-нибудь более нейтральное… Вот, например — Алан… Как тебе? Мне кажется — тебе пойдет.
Он улыбнулся:
— Пусть будет Алан. Спасибо.
— Не за что.
— Есть за что. Теперь я чувствую себя… человеком.
Глава 2
Все еще улыбаясь, он продолжил протирать мне шею. Вдруг из другого конца помещения раздался крик: «Таня!» Мы оба вздрогнули. Потом новоявленный Алан улыбнулся:
— Это твой ...знакомый. Ефим, да? Видимо, наконец пришел в себя. Он ударился головой в источнике и потому так долго был без сознания. Я подойду к нему.
Алан отошел куда-то вглубь помещения. Я услышала голос Ефима:
— Эй, а почему я прикован? Отпусти меня, слышишь?
— Приветствую тебя, первородный! Сейчас я отстегну браслеты. Мне нужно было зафиксировать тебя для осмотра и обработки раны на лбу.
Раздались тихие щелчки. Потом голос Ефима изменился — по-видимому, он сел.
— Ну, так уже лучше. А почему я голый? Ладно, потом. Слушай, а где Таня? Девушка с темными волосами и большими серо-зелеными глазами? Она тащила меня в воде, она спасла меня! Ты ее видел?