— Принц… — недоверчиво прошептала я, вспоминая лицо своего спасителя.
И спасителя ли?
Когда я упала к его ногам, на холеном аристократическом лице не было ничего, кроме презрения к замарашке.
Вороные волосы, бледное лицо с острыми скулами и ледяным взглядом. Такого жуткого, замораживающего взгляда я не видела ни у кого — синие глаза принца выглядели неживыми и в то же время пронизывающими. Подобный застывший взгляд бывает у окоченевших трупов — когда зрачки кажутся стеклянными, а душа уже покинула тело.
И вначале этот самый принц собирался уйти в замок, ведь ему было плевать, что будет со мной дальше, но потом передумал. Я так и не могла понять, что именно заставило «мертвого» изменить намерения и даже защитить меня от новых ударов, но ничего хорошего от него не ждала.
Никто не испытывает жалость к таким, как я. Где-то был подвох.
— Ты идешь там? — опять окликнула меня женщина. — Если думаешь сбежать, не советую — поймают и клеймят.
Несмотря на ее деланое равнодушие ко мне, смотрела женщина так, будто волочила за собой не девушку, а ядовитую гюрзу.
— Почему вы на меня так смотрите? — не выдержала я. — Я разве сделала вам что-то дурное?
— Кочевница… — коротко бросила она, сплевывая на пол. — Дома, где вы ночуете, подвергаются проклятьям. Это давно все знают.
— Глупое суеверие, — воспротивилась я. — И я не прочь сама покинуть это место, если вы не заметили.
Она поджала губы, но ничего не ответила.
Я же подумала о том, что, быть может, удастся убедить принца в этом мифе. Пусть меня отпустит, если не хочет, чтобы проклятие спустилось на замок.
Подумала и тут же решила, что лучше стану помалкивать.
Кто знает, как может отреагировать аристократ. Вдруг подобно своему папочке, издавшему много лет назад указ о запрете въезда в крупные города кочевников, тоже поведет себя неадекватно.
Да и сам король тоже наверняка в замке, и озлобленный Кляус, я уверена, уже доложил, что принц соизволил спасти кочевницу от заточения.
— А как вас зовут? — продолжала расспрашивать я женщину, чтобы поддержать хоть какую-то видимость беседы.
— Шуша, — с неохотой ответила она, толкая одну из дверей в коридоре. — Проходи, тут купальни для слуг.
Я недоверчиво заглянула внутрь.
После произошедшего я не ожидала для себя ничего хорошего — от всего чуялся подвох.
Купальни оказались каменным мешком в подвальных помещениях: сюда не проникал солнечный свет, пахло сыростью, факелы на стенах трещали от непомерной влажности — а все из-за того, что из-под замковой стены пробивался бурный ключ, наполняя подобие крошечного бассейна, вода из которого уходила уже менее бурным потоком в другую стену.