- Хорошо. Как скажешь, - ледяным тоном произносит Кирилл и, круто развернувшись, оставляет нас вдвоем с Самойловым. Через минуту слышим шум сорвавшейся с места машины под жалобный визг шин.
- Доволен? – устало произношу и делаю шаг в направлении двери дома. Но не тут-то было. Мгновение и я распластана на широкой груди, и его руки крепко прижимают меня к возбужденному мужскому телу. Возмущение, желание, восторг, нахлынувшие сильные эмоции одна за одной накрывают меня с головой, и практически такую же бурю вижу в любимом лице напротив.
- Лиза, - с надломом выдыхает Сашка, и я тону в его глазах, понимая, насколько больна им. Его запах, его руки, привычно сбитые костяшки пальцев, волосы, слегка завивающиеся на концах, стоит им только немного отрасти, все знакомое, родное, мое. Поэтому, когда парень притягивает к себе мою голову, ни о каком сопротивлении не может идти и речи.
Теплые, непередаваемо нежные губы с едва заметным ароматом коньяка и ментоловых сигарет лишь слегка дотрагиваются моих, и Сашка на мгновение отстраняется.
- Моя, - посмотрев в мои потрясенные происходящим глаза, ласково произносит заветное слово, которое уже и не надеялась от него услышать, и вновь припадает к моему рту. Одна рука ложится на мой затылок, зарываясь в копну волос, второй крепко фиксирует меня со спины, словно пытаясь удержать на случай возможного бегства.
Зря опасается, сейчас никакая сила не способна оторвать меня от него, ни тогда, когда я оказалась в сладостном плену его рук, губ, когда делим каждый глоток воздуха на двоих и сердца стучат в унисон.
- Лиза, открой рот, - доносится просьба. С трудом, находясь в эпицентре накрывших с головой ощущений, понимаю, чего от меня хотят, и охотно исполняю его желание. Сашкин язык искусно ласкает, посылая разряды по всему телу, грудь тяжелеет, осознаю, что парень сквозь тонкую ткань футболки отчетливо ощущает горошины сосков. Вопреки логике смущения не испытываю, особенно когда ловлю горящий взгляд синих глаз. Рука парня перемещается со спины и накрывает полушарие груди, пальцы умело поглаживают, вызвав стон наслаждения. Плавлюсь подобно мягкому воску, в голове ни единой мысли, ноги подкашиваются, чтобы не упасть вцепляюсь в надежные мужские плечи.
Сашка произносит какие-то слова, и даже сквозь какофонию чувств меня в них что-то задевает. С трудом выныриваю из небытия и слышу окончание фразы: