Она любила с друзьями отдыхать в горах, бывало, они спускались в пещеры, но чаще поднимались на какую-нибудь вершину. Горы были невысокие, здесь не было профессиональных альпинистов, а все такие же, как она, самоучки. Здесь она и повстречалась с незнакомцем, в которого влюбилась с первого взгляда. Он путешествовал один и попросился переночевать с ними. Её подруги Катерина и Зинаида не сводили с него глаз, а её это почему-то необычайно злило. Они в этот раз шли на перевал Кара-Ют, он много о нём рассказывал, и девчонки уговорили его показать им путь. Таисия читала про чужую жизнь так, словно это был роман, навеянный фантазией писателя. Что произошло дальше, владелица дневника не сообщала, опять забыв на время о его существовании. Открыла она его вновь только тогда, когда почему-то одна отправилась искать мужчину в горы. Не вдаваясь в подробности, она, по всей видимости, торопясь, писала, что обязательно с ним должна встретиться, так как носит под сердцем его ребёнка. Она называла малыша крошкой и тщательно расписывала, что если родится мальчик, она назовёт его Вилен, а если девочка, то Вилора, как какого-то вождя революции Владимира Ильича Ленина, который освободил трудящихся.
Таисия закрыла глаза, такого человека она не помнила, потому что прошлой историей не особо увлекалась, конечно, учила, но не особо вдавалась в подробности, что там была за революция. Хотя нет, что-то помнит о том, что разный строй впоследствии спровоцировал ядерную войну. Она сидела и думала, как жаль, что бедному ребёнку, так и не удалось родиться, её сердце затопила тоска и боль. И она пообещала себе, что если ей удастся выбраться отсюда, то обязательно родит малыша и назовёт одним из этих странных имён. Пусть он появиться на этом свете, если богам будет угодно. Предательская слеза скатилась по щеке, Таисия сжала зубы, пытаясь предотвратить очередную истерику. Открыв глаза, она снова уставилась в тетрадь. Следующая запись была сделана через день. Незнакомка радостно сообщала, что она, наконец, нашла вход в пещеру, где они почему-то условились встретиться. Почему в пещере, Таисия не поняла, запись была коротенькой и заканчивалась фразой «Я жду тебя, любимый». Потом случилась трагедия, заночевавшая в пещере девушка не сразу сообразила, что происходит, земля сотрясалась, стоял гул, как будто сама природа гневается на живущих, при очередном толчке посыпались камни. Она рванула вглубь пещеры, пытаясь спастись, а каменный оползень похоронил вход. Неровные строчки, словно крик души, были пропитаны горем и безысходностью. Продукты и вода кончались, как ни пыталась она их растянуть, она уходила от обвалившегося входа всё дальше и дальше, пытаясь найти выход с другой стороны горы. Такие пещеры редко, но были. На последних строчках Таисия опять разревелась, слишком похожие у них были ситуации. «Всё. Фонарик садится, больше писать не смогу. Если кто найдёт этот дневник, передайте, пожалуйста, маме с папой, что я их очень люблю, и ещё, мне очень жаль, что мой маленький малыш может не родиться, я уже сейчас его обожаю, и поэтому буду идти даже в темноте, надеясь, что смогу отсюда выбраться и спасти его. И, Грег, прости меня, что сразу тебе не поверила». Больше записей не было. Таисия сидела и, молча, смотрела на останки женщины, сил уже не было, мыслей тоже, только в голове набатом звучал огромный колокол. Она посидела ещё чуть-чуть, собирая свою волю в железный кулак и заставляя себя не раскисать, прижала дневник к груди, словно не хотела с ним расставаться, потом бережно положила его в рюкзак, пообещав, неожиданно ставшей родной незнакомке, что постарается найти её родных и всё рассказать. И не важно, сколько прошло лет, если они живы, то должны обо всём знать. И сделав себе последний укол, двинулась вперёд, приказывая своему «не могу и не хочу» заткнуться и топать.