– Каково это служить злу, говоришь? – Я позволила себе легкую улыбку. – Боюсь тебя разочаровать, но я не служу злу. Я и есть зло.
Незаметным движением пальцев стянула невидимый барьер, что скрывал мой истинный облик. Почувствовала привычное клокотание воздуха, легкое жжение кожи.
Срывающийся вопль проповедника. Глухой стук тела, ударившегося об землю.
***
Промозглыми ночами, когда у Адриана для фамильяров не находилось работы, а у меня самой – увлекательного занятия, я нередко вспоминала ночь знакомства с хозяином.
О, тогда я могла позволить себе всякие приятные вольности, которые ныне стали мне недоступны.
Адриана я выбрала задолго до нашей встречи. Разменявший несколько столетий вампир, пусть и не Древний, но достаточно сильный, а если верить рассказам его собратьев – еще и умеющий неплохо соображать, что большинству вампиров обычно несвойственно. Ну как здесь было устоять?
И как смелая девушка и истинная дочь своенравной Матери, я сама сделала первый шаг.
Прямо в его спальню.
– …Зачем пришла?
Голос негромкий, спокойный. Без малейшего намека на удивление или испуг.
Не спеша с ответом, я темной дымкой скользнула по полу, поиграла ветром на светлых шелковистых волосах Адриана и обрела физическую форму всего в шаге от него.
Вампир как ни в чем не бывало сидел в прежней вольготной позе в обитом бархатом кресле и держал бокал виски.
Вкус твердой пищи не прельщает мертвых, тела вампиров ее не усваивают, в отличие от жидкостей. И что забавно – только спирт или кофеин вновь позволяют вампирам ощутить вкус. Ученым здесь есть где разгуляться.
– Ты не суккуб, – утвердительно проговорил Адриан.
Пока я думала о возможностях ученых мужей, которые смогут отпрепарировать вампира, сам вампир визуально препарировал меня.
Я с обидой повела плечом и тут же улыбнулась, демонстрируя длинные острые клыки.
С точки зрения человеческой эстетики, для демона я выглядела неплохо, частично унаследовав от великой Матери Лилит, да хранит ее нечестивейший, порочную прелесть. Но суккубам когти ни к чему, а мне пригодились множество раз.
Сам Стоун тоже был не обижен красотой, которую давняя смерть лишь преумножила.
Конечно, кому-то его кожа показалась бы излишне бледной, а глаза – слишком темными, настолько, что бездна радужки сливается со зрачком, но я не столь предвзята. Мне доводилось видеть самых разных детей ночи, и о некоторых особенно отвратительных экземплярах даже я не могла вспомнить без легкого содрогания. Именно они и довольствовались теми, кто забредал по темноте в забытую богом глушь или занимался вандализмом на кладбищах. О безобразных чудовищах вампирского рода люди и сложили множество легенд, упорно не замечая, что самые опасные хищники, жаждущие крови, в действительности живут с ними бок о бок.