Эта оболочка скрывала истинную меня от чужих взглядов лучше любой одежды.
Платье село как влитое, скользнув по изгибу бедер. Я стянула резинку с волос, и тяжелые каштановые волосы волной окатили оголенную спину.
– И зачем нам этот маскарад? – Я махнула парчой, не спеша ее надевать.
Мне не нравилась одежда как явление, и пусть с необходимостью носить ее я давно примирилась, париться под чем-то подобным виделось плохой перспективой.
– Потому что на Совете ты будешь моей куклой. – Стоун повернулся ко мне.
Мне показалось, или на тонких губах мелькнула усмешка?..
– Куклой? – Моя улыбка, вероятно, больше напоминала оскал. – Понятия не имею, о чем ты, но в нашем договоре и слова не было о возможности попрания моей гордости, насколько я помню…
– Ничего такого, что могло бы… попрать твою гордость, – откликнулся Адриан. – Но куклы на Совете прячут лицо. Они – молодые глупенькие девы, лишь безгласная собственность вампира. Источник вкусной крови, который всегда под рукой. А твои глаза, Хелла… они могут сказать о многом. Для смертного фамильяра ты… слишком пристально смотришь. К тому же, так ты всегда сможешь быть рядом.
– Кукла так кукла… – поморщилась я. – А вампиры знают толк в пренебрежении…
Для столь значимого события наш побитый жизнью старенький «Форд», на котором мы колесили со Стивом, уже не годился. Приодевшийся и удивительно быстро побрившийся Стив уверенно занял место водителя черного «Роллс-Ройса», гордо стоящего в центре гаража.
Большой кусок металла не вызывал во мне особых чувств, но я уловила с трудом скрываемый трепет в глазах напарника, когда он положил руки на руль.
Я легко цапнула каблуком светлое кожаное сиденье, пытаясь усесться поудобнее, за что удостоилась еще одного недовольного взгляда Адриана. А он действительно напряжен, раз обращает внимание на такие мелочи.
– Этой ночью ты исполняешь роль смертной девы, помни об этом и веди себя соответствующе, – тихо сказал он, слегка ослабляя ворот белоснежной рубашки.
– О, я много знаю о смертных девах, – жеманно ответила я.
Промелькнула шаловливая мысль пробежаться пальчиками по плечу Адриана, я незаметно потянулась и… убрала руку.
Фамильяр – слуга. А слуги, даже столь могущественные, всегда должны помнить свое место. Это тоже необходимая часть игры.
Поэтому я прекратила испытывать нервы хозяина на прочность и замолчала, нащупывая в сумочке пачку излюбленных вишневых сигарет.